— Кто, Ирина Анатольевна? — раздраженно вскинула глаза девушка.
— Ну кто… Эдик, конечно.
— А вам?
— Что мне?
— Вам нравится? Если нравится, вот и берите себе его. Мезальянсы сейчас в тренде, — маленькая Маша твердо и с вызовом посмотрела в глаза Ирины Анатольевны. — Вопросы будут?
— Может быть, поработаем? — свернула беседу завершившая утренний макияж начальница. — Дел полно, все разговоры вечером.
Женщины погрузились в работу, кабинет наполнился взаимной неприязнью и несмолкаемыми трелями телефонных звонков.
4
Со школы Эдуард мечтал о работе в милиции. Он сознательно поступил в юридический колледж, кое-как закончил его, стремился в армию, но не прошел по медицинским параметрам. Какие-то неощутимые шумы в сердце поставили крест на его мечте. Из всех ребят в классе он единственный, кто не бегал от службы, и, как назло, именно его и забраковали. Обидный парадокс. То, что в течение нескольких лет до краев заполняло его душу, мгновенно улетучилось, оставив взамен пустоту, требующую скорейшего насыщения.
Не сказать, что стремление в силовые структуры определялось исключительно жаждой борьбы за справедливость или желанием круглосуточно охранять мирный сон граждан за символическую зарплату. Скорее, наоборот — он искал надежный, необременительный способ обогащения, но и помощь спящим гражданам не вызывала в нем отторжения.
Мечта рухнула, и Эдуард впал в уныние и глубокую депрессию. С огромным трудом матери удалось пробудить в нем интерес к жизни, предложить ему другой путь к той же цели. Понимая, что сама цель ущербна, но не имея другого средства к спасению, она принялась подыгрывать сыну и предложила альтернативный вариант. Он поступил в местный политех на социологический факультет, через пару лет перевелся на вечерний и устроился на работу в собес. В дальнейшем он рассчитывал, зацепившись за госслужбу, каким-то, пока ему неведомым, образом перебраться в прокуратуру или куда-то еще, где работа заключается в контроле и надзоре. Путь небыстрый, и деятельный мозг нашего героя, вооруженный отцовским «правилом трех дней», искал любые возможности попутных заработков.
В ожидании вечернего мероприятия, на котором ему, может быть, представится возможность потанцевать с Машей, Эдуард улыбался, с удовольствием рассматривая прохожих. Предвкушение чего-то нового и приятного тонкой вибрацией добавило радостную нотку его душе. Он шел к своему школьному товарищу. Именно в Юриной квартире сегодня договорились собраться участники нехитрого, но обещающего вскоре быть исключительно выгодным предприятия.
Стрелка часов приближалась к десяти. Эдик, в позе памятника Ленину на центральной площади, не отрывая пальца от кнопки звонка, заливал раздраженной трелью недра квартиры своего приятеля, но тот не открывал уже несколько минут. Волна злости постепенно вытеснила сладкое ожидание. Он перестал звонить и сильно ударил кулаком в дверь.
— Открывай давай! — с обидой прокричал Свекольников в замочную скважину. — Не откроешь — уйду!
Тишина. Эдик перестал звонить и на секунду замер, прислушиваясь и преодолевая искушение плюнуть в глазок, чтоб этим поставить точку. Плевать передумал, а когда уже развернулся уходить, дверь отворилась, и он увидел помятую полуголую девушку, закрывавшую грудь свободной рукой.
— А, это ты, — щуря глаза, безразлично проговорила она и опустила свободную руку. — Зачем шумишь? Проходи туда, — она показала направо, а сама пошла в спальню. — Юра, вставай, Эдуард пришел.
— Что? Кто? Что ему надо? Да пошел он… — услышал Свекольников по пути на кухню.
«Нормально договорились», — подумал он и включил чайник.
Прислушиваясь к возне в спальне, Эдуард размышлял о внезапной проблеме, возникшей накануне. Из головы не выходили проницательные, блестящие, как клинок, глаза Бабина-младшего, его странные манеры и неправдоподобная история.
— Кать! — крикнул он. — Иди сюда!
В шелковом халате и тапочках с глазами и ушами кролика, Катя прошла на кухню.
— Были вчера у деда?
— Да, — девушка доставала чашки и насыпала в них кофе. — Будешь?
— Только без сахара, с молоком. И как прошла встреча?
— Нормально.
— Расскажешь?
— Сейчас, кофе сделаю. Юр, я наливаю! Или Пашу подождем? Не будем? — она выставила чашки на стол, достала из холодильника хлеб, колбасу и джем. — А чего рассказывать? Позвонили в дверь, он открыл. Нормальный дедушка, настоящий полковник, гостеприимный, даже не поинтересовался, кто звонит. Я назвалась представителем риелторской фирмы, Юра — адвокатом. Все культурно, спокойно. Зашли, чуть чаю не попили. Сказали — так и так, у нас, то есть у фирмы, которую мы представляем, есть покупатель и предложение заключить с ним договор ренты пожизненного содержания на ну очень выгодных условиях. Всё как обговаривали. Колбасу бери.