— Спасибо, — все, что мог произнести я. Толпа сбежалась вокруг него. И этот человек честно раздал всем то, что они просили. Он вернул даже сдачу, но ни с кого не спросил своих денег, добавленных для покупки.
Он сел на лавку, неподалеку от нас. Гигант наблюдал за дождем, стекающим с крыльца. Мое внимание было приковано к этому чудаку. Я встал, подошел к нему и протянул денег:
— Это за зажигалку, возьмите.
Он посмотрел на деньги, хмыкнул и толкнул мою руку:
— Я от этой мелочи не стану богаче, а ты не обеднеешь. Смысл мне брать? — Он зажал между зубами сигарету. — Лучше дай прикурить, господин.
Чудак напомнил мне отца Яны. Он был примерно такого же склада ума. Меня, к слову, он любил, но не упускал возможности ткнуть носом в то, что деньги далеко не все решают в этой жизни.
— А что стало с дедом и бабушкой? — Илья повернулся ко мне, наконец, перестав мониторить дождь. Он пожал плечами:
— Умерли. Все старые люди умирают.
— Ты с ними общался?
— Они помогли купить нам дом. — Илья разгладил ткань на брюках. — А потом умерла бабушка, а через год и...
Раскат грома прервал его. Я поежился, вдыхая холодный, сырой запах.
Яна была обычным ребенком, которая любила своих родителей. А родители, в свою очередь, любили ее. В моей голове не укладывалось только одно: как они разрешили ей встречаться с этим проходимцем.
— А отец?
— Жив, — сказал как отрезал. Больше вопросов по поводу отца ему задавать не хотелось.
— Она всегда хотела быть учительницей в университете, — протянул я, затягиваясь сигаретой.
— Мама закончила институт, стала преподавать в нашей местной школе.
— И все? — Я чуть не выронил сигарету. Неужели эта девочка с русыми косичками, отличница, сидевшая рядом со мной, обещавшая стать доцентом гуманитарных дисциплин, всю жизнь проработала учительницей?
— А что еще надо? — Гигант искренне удивился. — Она выпустила хороших учеников. У нее учился я. — Илья засмущался, улыбнувшись. Его руки продолжали гладить ткань. — Она защищала меня перед учителями.
— А дети?
— Они же маленькие, ничего не понимают, им не объяснишь. Когда стали старше, просто обходили меня стороной. А учителя думали, что я совсем тупой.
— Ты не тупой. — В голове всплыли недавние события.
— Мама всегда так говорит. Она была для меня хорошим учителем, зачем ей что-то еще?
У меня не нашлось тузов в рукаве, чтобы как-то защитить свою позицию. Илья снова улыбнулся. Но иначе, чем обычно. Как-то ласково и по-свойски.
В девятом классе мы сдавали последний экзамен, чтобы перейти в старшую школу или же покинуть ее вообще. Кто-то из нас успел уже получить паспорт, поэтому ходил с высоко поднятым носом и считал себя крайне взрослым для школы.*
После первого экзамена мы по какой-то причине задержались с Яной. С нами остался еще и мальчик, которого все в классе не любили. Его звали Андрей.
Андрей был полным, некрасивым, смуглым и говорил так, будто у него во рту что-то было набито. Мальчишки не раз дрались с ним на большой перемене, отбирали еду. Я сам лично придумывал для него оскорбительные слова. В школе все любили меня и хотели общаться. Как-то Андрей предложил дружбу, но я отказался, испугавшись осуждений одноклассников.
С Андреем не водился никто. Кроме Яны, конечно. Она всегда угощала его конфетами, делилась ручкой, давала списывать.
В тот день я слышал, как она общалась с Андреем. Они обсуждали мои любимые книги, фильмы и кассеты. Услышал, что Андрей увлекается тем же, чем и я. А еще, что он умеет слушать и понимать.
— Вот я дурак. — Я схватился за виски, утыкаясь головой в колени.
— Тихий час закончился, — чудак объявил это, спрыгнув со скамьи и направляясь ко входу.
— Пойдемте. — Гигант погладил меня по спине. — Я к маме хочу.
Яна еще спала. Медсестра дала целый список лекарств, которые желательно было бы приобрести для скорейшего выздоровления. К этому списку легли и пожелания того, что ей можно есть.
— Купи воды побольше. — Я дал Гиганту последние деньги, которые лежали в правом кармане.
Гигант аккуратно положил деньги в кошелек, посмотрел на мать так, словно сделал это последний раз.
Я сел рядом с ней. Мне не хотелось, чтобы Гигант видел ее такой. Мне было страшно: если что случится, он заметит это первым, и я не буду рядом с ним.
Ее рука дернулась, глаза медленно открылись. Она позвала сына. Но ее руку взял лишь я. Она поняла все по прикосновениям.
— Где? — пробормотала Яна.
— Пошел в магазин, сейчас все тебе принесет. Ты поправишься, слышишь? — это была третья ложь за этот день. Никогда раньше я не думал о том, сколько и когда вру.
— Где?
Я понял, что ей этого мало. Ее рука затряслась. Я сжал ее сильнее, пододвинувшись ближе.
— Он, наверное, зашел в магазин. И сейчас выбирает тебе вкусности. Тебе разрешили взять что-то из детского питания. Он сейчас стоит и думает, что выбрать: банан или клубнику.
— А потом?
— Потом он возьмет воду. Я сказал ему взять побольше. В понимании Ильи это пять бутылок точно. Он положит их все в тележку, прикинет, что донесет все шесть, поэтому кинет туда еще. Он остановится у кассы и будет расплачиваться за все это. Кассирша станет смотреть на него и думать, откуда этот человек взялся, кто он такой, зачем ему вода и почему он расплачивается такой большой купюрой.
Яна скривила губы. Вроде, улыбнулась. Ее дыхание стало тяжелее, и она пару раз кашлянула:
— А что он делает сейчас?
— Стоит в аптеке, спрашивает все лекарства по списку. Он набирает третий пакет, куда складывает все необходимое. И, конечно, Илья благодарит ее. Он не может не сказать «спасибо» и «до свиданья», ведь это ты его так воспитала.
— Вадим. — Она нашла сил, чтобы сжать мою руку. Я понял, что у них с Гигантом одинаковая температура тела. — Имеет ли смысл тратить на меня твои деньги?
— Это твой сын заработал, все с его зарплаты, — я соврал в четвертый раз, открестившись тем, что подобное действие можно отнести в корзину с надписью «хорошо». Но ложь всегда остается ложью. — Послушай, послушай. — Я коснулся лбом ее руки, шепча чуть громче. — Сейчас он идет мимо больших домов, оглядывается по сторонам, удивляется, почему в пасмурную погоду не гуляют люди. Ему интересно, почему жизнь больше не кипит. И почему фонтан на главной площади сегодня выключен. Он прямо сейчас останавливается у чайного магазинчика. Ему кажется это неправильным, что тебе приходится пить из пластикового стаканчика. И он решается купить кружку. Ему нравится красная и он решает ее взять.