— Дьявол, она еще не пришла в себя до конца. Как она полетит? А если ей плохо станет в самолете? — Антон лягнул стену еще раз.
— Может, все-таки объясните мне, старой дурочке? Я уже накрутила себе черт знает что в голове, а все может быть намного проще, — устало попросила тетя.
— Я люблю ее, — сказал Артем.
— Я люблю ее, — сказал Антон.
— Проклятье, — сказала тетя и присела на край кровати. — И что, никакой ревности??
— К кому?? К нему что-ли? — недоуменно воскликнули братья, одновременно кивая друг на друга.
— О Господи! Никогда не думала, что буду вести подобные разговоры со здоровыми мужиками, пусть и моими детьми, — краснея до ушей, пробормотала тетя. — И что? И она с вами обоими…?
— Нет!
— Не говори ерунды! — закричал Антон.
— Тогда я вообще не понимаю. Вы явно были втроем, между вами явно что-то произошло.
— Да, но… не так, — сказал Артем.
— А как??? — не выдержала тетя.
— Слушай, мне очень неудобно тебе рассказывать. Наверное, еще больше неудобно, чем тебе спрашивать, — сказал Антон. — Никаких оргий, что ты себе придумала, не было. Ей действительно было очень плохо, мы ей оказали необходимую помощь, так как в больницу ехать она отказалась. На этом все. Больше не заводи разговоров на эту тему.
— Ясно. Хорошо, — тетя вздохнула с неприкрытым облегчением. — Я рада, что хоть что-то с вашим воспитанием у меня получилось. И все-таки — вы совсем рехнулись из-за нее. Мне страшно подумать, что будет с тем из вас, кому она откажет.
— Есть вероятность, что такого не произойдет, — медленно протянул Артем.
— Что???
— У тебя есть время, чтобы привыкнуть к этому и принять. Мы едем за ней вечером. Вдвоем, — с нажимом произнес Антон, и они с Артемом пошли к двери.
— А как же ветеринар? — закричала им вслед тетя и засмеялась, когда братья ускорили шаг.
32
Лиса вышла из терминала и включила смартфон. Десять пропущенных, из которых один от мужа, остальные от Ани. Ни одного от Тарецких.
«Дура», — обругала сама себя: — «На что я надеялась? Что они будут волноваться и обрывать телефон?»
Перезвонила Ане.
— Привет.
— Лиса! — закричала Аня ей в ухо. Лиса поморщилась и отодвинула трубку подальше. — Какого черта? Ничего не сказала. Ты хоть представляешь, как я переживала за тебя?
«Хоть кто-то переживал», — грустно подумала Лиса и ответила:
— Все в порядке, я уже прилетела. Муж приехал. Мне надо было вернуться. Как вы там? — Лиса до боли прикусила язык, чтобы не спросить о Тарецких.
— Мы здесь уже все решили с заказчиком. Антон сказал, что можем оставшиеся дни погулять. Потом приедем. У меня тут вроде с Андреем что-то складывается…
— О! Это замечательная новость, рада за тебя! — просигналило такси. — Мне пора. Отдохни там.
Лиса нажала «отбой» и села в такси.
Рома ждал ее под дверью в подъезд. Забрал сумку у таксиста и пошел домой.
«Ни привет, ни как дела», — подумала Лиса: — «Сейчас закатит скандал». И с удивлением поняла, что ей все равно. Она уже приняла решение, и мнение этого, по сути, чужого ей человека, совсем не важно. Муж не знает ее, не интересуется ее мнением, интересами и желаниями. Чужой — верное определение. Просто сосед.
Поднявшись на свой этаж, Рома пропустил ее вперед в квартиру и закрыл дверь. Поставил сумку, подождал, пока она разуется и снимет пальто.
— Как съездила?
— Нормально. Подписали соглашение, Аня осталась, чтобы забрать бумаги. Я вот вернулась, как видишь. Ты как съездил?
— Тоже нормально. Но пришлось вернуться раньше, так как жена занимается самодеятельностью, — сердито ответил Рома и прошел в комнату.
— Ром, — устало вздохнула Лиса. — Тебя все равно не было дома. Какая разница, что я уехала? Если бы я тебе не сказала, ты бы и не узнал.
— Вот так, да? — процедил Рома, с размаху бросая ее сумку на пол. Лиса проследила за полетом взглядом, не шевельнувшись. — И с каких это пор ты стала такая умная?
— Я, по-твоему, дурой была все это время?
— Ты должна была у меня спросить, прежде чем давать согласие на командировку! — закричал Рома.
— С чего бы?
Рома зло прищурился.
— Потому что ты моя жена. Забыла уже, что я для тебя делал?
Лиса подняла сумку, чтобы чем-то занять руки, и поставила ровно. Помолчала, собралась с силами и повернулась к мужу.
— Ром, я подаю на развод.
Рома посмотрел на нее, как на умалишенную. И рассмеялся.