– Доброе утро.
– Доброе. Как себя чувствуешь?
– Встать еще не могу, – сиплю я, бросая смущенный взгляд на заполненную банку, которую Таир приспособил мне под туалет. Сползти с кровати мне хватит сил, а вот дальше…
– М-м-м… А думаешь о чем? У тебя такое лицо, – протягивает мне чашку.
Закусив губу, неловко забираю свой кофе и встречаюсь с почти черным взглядом Таира Усмановича. Он еще не побрился – темная щетина проступает на смуглых щеках, волосы всклочены. И в кои веки на нем домашняя, превратившаяся едва ли не в марлю от многочисленных стирок футболка, которая только подчеркивает его богатырскую фигуру. Зависаю взглядом на его груди. Благо спину прошивает очередной стежок боли, и я со стоном откидываюсь на подушку, прежде чем успеваю выставить себя еще большей дурой, вот так беззастенчиво на него пялясь.
– О том, как ошибалась… – шепчу.
– И в чем же на этот раз?
Валеев подпирает задницей подоконник, расслабленно пригубляя свой кофе. Его красивые глаза смеются. И как будто подбадривают. Жмурюсь, позволяя себе покачаться на волнах исходящих от него покоя и доброты. Хочу, наверное, так же. Знать, что правильно, а что нет, понимать, куда движусь и чего хочу, ни в чем не сомневаться, не суетиться, находить в себе силы и бескорыстно помогать слабым. Но пока я даже себе помочь не в силах.
– Думала, зона целиком и полностью избавила меня от стеснения. Но писая в банку, поняла, что это не так.
– Кстати, да.
Валеев оглядывается, подхватывает мой импровизированный туалет и скрывается вместе с ним за дверью, видно, чтобы опорожнить тару. Со стоном прикрываю глаза предплечьем. Нет, я ему благодарна. Еще как! Просто очень неловко. А еще… Это, наверное, глупость, да, но мне кажется, это тоже сделало нас чуточку ближе. Меня до глубины души потрясает его отеческая забота. Я давно от нее отвыкла. А возможно, у меня и вовсе не было этой привычки, как, собственно, и отца…
Зона очень быстро учит тому, что человек человеку волк. Впрочем, в бизнесе так же. Каждый сам за себя. И я давно уже с этим смирилась. Приняла правила игры. Которые Валеев скомкал, как ненужную бумажку, и выбросил. Вот и как теперь?
– Каша на завтрак сойдет? – заглядывает.
– Таир Усманович, – откашливаюсь, ощущая, как мучительно колет в носу от слез, – вы же не обязаны это все…
– Ой, перестань, Кать. Кто, если не я? Ну хочешь, Мишку позову, он, наверное, тоже не откажется.
– Не хочу никого беспокоить.
– А какой выход? Прими уже, наконец, ситуацию и направь энергию на восстановление. Быстрее поправишься – быстрее выйдешь на работу.
Поделившись со мной своими размышлениями, Таир отправляется к себе, видимо, за злосчастной кашей. Интересно, а про то, что мне нужно поставить укол, он забыл?
Подтягиваю телефон, чтобы проверить входящие, потому что уже чувствую, как возвращается апатия. Потом может и не захотеться. Направляю на лицо фронтальную камеру. М-да… Печальное зрелище. Однако у меня ни сил, не желания попытаться как-то это исправить.
– Так, Кэт, вот твоя еда. Я уже опаздываю, поэтому сейчас уколю и убегу. Подумай, что тебе может понадобиться в течение дня.
Особо ничего не хочется. Если только помыться. Зачерпываю ложкой овсянку, пока Валеев деловито наполняет шприц лекарством.
– Ну, давай уж, – улыбается. – Вижу же, что придумала…
– Вы не могли бы помочь мне освежиться? Очень хочется, – закусываю щеку.
Валеев растерянно моргает. Моя просьба наверняка кажется ему дикой. Сейчас я и сама не понимаю, как додумалась это озвучить. Он же… Черт, он мой непосредственный начальник. И только. Это я его чуть ли не своей родственной душой считаю. Прониклась его хорошим отношением, додумала то, чего наверняка и близко нет. Прибилась, как пес бездомный... А он просто меня жалеет. Жалеет. И все. Ненавижу!
– Кать, – Таир откашливается. – Я, конечно, все понимаю. Но и ты пойми, да? Я все-таки мужчина. А ты красивая женщина. И… Короче, это будет неправильно. Пожалей меня, а? – улыбается, чтобы разрядить обстановку. – Давай, я к тебе Ташу в обед отправлю?
Просто испанский стыд! И особенно неловко от того, в какое положение я поставила шефа. Впрочем, надо отдать ему должное – Валеев и тут оказался на высоте, позволив мне сохранить лицо. Как к мужику у меня к нему вообще нет вопросов.
– Конечно. Извините.
Красивая, значит? Интересно, он издевается? Или я и правда его волную? Вчера он меня видел голой. Нет, глупости. У него жена. Валеев однажды уже четко дал мне понять, что ничего не будет. Да и в городке о нем отзываются исключительно как о верном муже. Не то чтобы я наводила справки…
– Давай, переворачивайся. Мы в левую вчера кололи, да?
– Угу.
Переворачиваюсь, сцепив зубы от боли. Спина моментально взмокла. Футболка прилипла к коже. Я, наверное, опять неприятно пахну. Тогда как он… Прикрываю глаза. Он пахнет божественно: безопасностью и покоем. Наверное, так для новорожденного младенца пахнет мама. Хочется схватить его за руку и никуда от себя не отпускать. И в этом желании нет никакой похоти. Чтобы почувствовать себя лучше, мне достаточно было бы просто держать его за руку.
– Катя, я ухожу. Телефон у тебя под рукой – если что-то понадобится – звони. Ташу пришлю в обед. Тут вот еще… Вдруг тебе перекусить захочется.
Смотрю на тазик спелой почти черной черешни. Во рту собирается слюна. В глазах – какие-то ненормальные жгучие слезы.
– Спасибо.
Я просто отвыкла от заботы, да… А Валеев заботливый очень. Все предусмотрит, все проконтролирует. Отсюда и мой отклик. Только и всего. Так я себя убеждаю, рыдая в подушку.
Все одно к одному наваливается – вчерашний день, сегодняшний. Предательство самых близких, добро абсолютно чужих. Истерика и боль изматывают, я отключаюсь.
Будит меня жужжание телефона. Риелтор! Господи, в этой всей круговерти я совершенно забыла о покупке квартиры. Сердце замедляется. А что если там – отказ? Я не хочу этого знать. Пожалуйста! Мне нужна эта чертова квартира.
– Да…
– Екатерина? У меня для вас отличные новости. Банк одобрил вам ипотеку под минимальный процент. Можем прямо на этой неделе выходить на сделку. – Кровь отливает от всех конечностей и, раскалённая радостью, непривычно тягучая и густая, устремляется к сердцу. А то не справляется и сбоит. То тарахтит как ненормальное, то замирает, и оттого кажется – вот-вот разорвется, как перекачанный воздухом шар… – Екатерина?
– Д-да, я здесь.
– Так мы планируем сделку? Для этого вам нужно будет подъехать в банк.
Прикидываю в уме даты. Прошлый опыт показывает, что еще пару дней я точно пролежу в коматозе. Но если понадобится, я ползком приползу, куда скажут, лишь бы не упустить свой шанс.
– Что если на пятницу? Я сейчас немного приболела.
Увлекшись разговором, пропускаю приход Таши. Даже вздрагиваю, когда ее приземистая фигура возникает в дверном проеме.
– Можно? – вздергивает брови та.
Машу рукой, продолжая обсуждать с риелтором подробности сделки. Договорившись, устало откидываюсь на подушку.
– Извини. Важный разговор.
– Да я так и поняла, – отмахивается. Сегодня на ней какие-то уродские штаны и почему-то кофточка с длинным рукавами. Она шутит? На улице такая жара! – Таир сказал, тебе нужна помощь?
– Ага. С гигиеническими процедурами. Но ты можешь отказаться.
– Перестань. Мне нетрудно. Мы же одна команда. До ванны дойдешь?
– Шутишь? – хмыкаю.
– Тогда, – Таша задумчиво стучит пальцем по подбородку, – давай я принесу горячую воду, губку, и как-то тебя оботру?
– Могу сползти на пол, чтобы не намочить постельное.
Это стоит всех сил, но освежиться действительно хочется. Я бы и голову вымыла, но сейчас об этом и мечтать не приходится. Таша водит губкой по спине и ногам. Тактично отворачивается, когда мне нужно подмыться. Проходится пальцами по ребрам. Щекотно. И странно… Перевожу на Ташу полный недоумения взгляд.
– Ты очень красивая, – замечает она как-то… странно.
– Спасибо. Мне начинать волноваться? – решаю не гадать, а спросить как есть. Если она по девочкам, то явно обратилась не по адресу.