Качаю головой. Вот как им не восхищаться, а? Не мужик, а золото. Я даже не сомневаюсь, что если кому и удастся отстоять Ташу, то только Таиру Усмановичу.
– Ладно, ребят, Тай прав. Заканчиваем базар. Наш отряд и так потерял одного бойца, давайте поднажмем на работу, – вносит предложение Свин. Народ вяло кивает, утыкаясь каждый в свой монитор.
Я же по поручению Валеева занимаюсь организацией Ташиной выписки, которая по его договоренности с главврачом перенесена на вечер. Собственно, умение Таира Усмановича договариваться вообще очень нам пригождается. Иначе где бы на ночь глядя разжились кроваткой, коляской и гардеробом для мелкой? А он как-то договорился, да…
Кое-как дорабатываем день. Гурьбой высыпаем на стоянку. И за животы хватаемся, разглядев украшенный розовыми воздушными шарами Прадик Таира. Валеев, хмыкнув, открывает тачку, фары моргают, будто закатывая на наше безудержное веселье глаза. Согласна, эту машину как ни укрась, менее брутальной она не станет. Собственно, как и ее хозяин. Думаю, даже в розовом костюме Кена Валеев бы умудрился выглядеть мужественно. Все же этот вайб идет изнутри.
– Ну что, по коням?
– А Миша где?
– Хрен его знает. Но ждать нет времени. Кать, давай пока ко мне запрыгивай.
Запрыгиваю. Едем. Отчего-то все больше волнуясь, бросаю косые взгляды на Валеева. Глубокая складка между бровей выдает, что тот чем-то крепко озабочен.
– Что-то случилось? – не выдерживаю я. Таир иронично ведет бровью. Эм… Ну, да. Ну и вопросики… – Я имею в виду – кроме прочего, – закатываю глаза.
– За Стрельникова переживаю. Как бы он чего не начудил. Он тебе не говорил, куда подался?
– А должен был?
– Тебе лучше знать.
– Ничего у нас с ним не было, – вздыхаю, отвернувшись к окну.
– А он считает, будто вы сблизились.
– Близость бывает разной, Таир Усманович. Вам ли не знать?
Наши взгляды встречаются. На этот раз Валеев отводит глаза первым, подтверждая, что он в моем обществе тоже чувствует что-то эдакое.
От души зеваю, положив левую руку рядом с коробкой передач.
– Устала? – перехватывает мою ладонь.
– Угум, – киваю, не понимая, как реагировать. С сожалением наблюдаю за тем, как наши руки вновь разъединяются. Ну, вот и что это было? Неужто почудилось? Сердце подпрыгивает в груди. Оступается и набирает такой разбег, что впору доставать лекарства.
– Что теперь будет с Ташей? – выбираю нейтральную тему. – С ней расторгнут контракт?
– Нет. Почему? Будет работать.
– Да?
– Угу. На этаж ниже есть что-то типа яслей. Будет у нас дочь полка. Как думаешь, справимся?
– Это смотря какой ребенок – спокойный, нет? Если малая будет орать круглыми сутками, какая уж тут работа?
– Ну, судя по тому, что ее мать даже не знала о своей беременности, девчонка у нас еще та тихушница.
Валеев улыбается. Накануне мы были так заняты, что ему некогда было побриться. За какие-то неполные два дня зарос Таир – будь здоров. На фоне черной щетины его улыбка кажется белоснежной.
– Я тут, кстати, вспомнила, что по телевизору даже шла такая программа – «Я не знала, что беременна».
– Чего только не бывает.
– Угум. Тоже об этом подумала. А потом вышла программа «Я не знала, что беременна. Опять».
Прыснув в кулак, Таир тихо угорает. У него такой заразительный смех, что я тоже улыбаюсь – аж восьмерки показываются.
– Ты любишь детей, – констатирую я. – Не думал еще родить кого-нибудь?
– Думал.
Ну, вот на хрена я спросила? Улыбка застывает на лице карикатурой. Нелепо киваю. Мол, поняла. Дальше едем молча.
Приезжаем ровно к назначенному времени. Таша с мелкой уже спустилась в холл. Выглядит новоиспеченная мамочка так, что ее пожалеть хочется. «Кто я? И что происходит?» – это только часть вопросов, проступающих у нее на лице.
– С новорожденной! Ура!!! – орут наши, размахивая цветами. У Таши дрожат губы. Она снимает уродливые очки и вытирает глаза рукавом безразмерной трикотажной кофты. Поверить невозможно – еще позавчера мы качали с ней пресс в спортзале и делали тягу. А сегодня на руках у сопровождающей Ташу акушерки посапывает ее дочь!
– Кто здесь у нас отец? Забирайте принцессу!
Мужики переглядываются. Таша зеленеет. Мне так жаль ее! Так мучительно жаль… Надо было все же немного ее порасспрашивать, но когда? Родила Таша в ночь. А после я крутилась как белка в колесе, чтобы организовать выписку – ни минуты свободной не было.
– Я. Я отец! – вдруг доносится из-за наших спин. Синхронно оборачиваемся, роняя челюсти. Краем глаза успеваю отметить, что Таша покачивается.
– Че? – моргает Тай.
– Пропустите, – берет командование на себя Валеев. В отличие от нас, кажется, совершенно не удивившись заявлению Стрельникова. Смотрю на него, открыв рот. Выходит, он знал, что Таша и Миша… Ну, кто бы мог подумать? Перевожу взгляд на «счастливого» молодого папашу. В голове щелкают, становясь в пазы, кусочки головоломки. Выходит, Стрельников ухаживал за мной, а сам все это время потрахивал Ташу?! Или после нашей встречи у них ничего уже не было? Думаю, этот вопрос проступает у меня на лбу крупными буквами, потому как Миша отводит взгляд. Вот как? Нет, я не обиделась. Просто сам факт! Зубы сводит, так хочется спросить – мужики, что с вами не так, блядь?! Почему вы такие козлы?! Мне даже не за себя обидно. А за все наше бабское племя. Хотя Таша тоже хороша. Втерлась мне в доверие, а сама…
Господи, ну что за дерьмо, а? Уйти бы. Но я, напротив, приклеиваюсь пятками к полу. Малышка-то ни в чем не виновата. Да и не хочу я привлекать к себе еще больше внимания, чем есть. Коллеги не могли не замечать Мишиного ко мне интереса. И сейчас тупо ждут, как я отреагирую. А никак. Обломитесь.
На поясницу ложится чья-то горячая ладонь. Ну, как чья-то? Валеева, конечно. Только он так тонко меня чувствует. Сцепив зубы, наблюдаю за тем, как бледный и, похоже, крепко выпивший Миша перехватывает одной рукой… дочь.
– Фото на память!
На фотографа мы же тоже скинулись.
После импровизированной фотосессии молодые родители вместе с розовым свертком перекочевывают в Прадик Таира. Я падаю на хвост Толику, который приехал с женой. Всю дорогу она трещит, вспоминая выпуски той самой передачи «Я не знала, что беремена», примеряя те на наш случай. К окончанию пути у меня начинает здорово болеть голова.
Дружной компанией… Ну как дружной? Тай один черт косится на Стрельникова как на врага народа, заваливаемся к Таше.
– Мы здесь немного похозяйничали. Глянешь? – улыбаюсь я. Таша затравленно кивает. Ой, да блин! Не могу ее такой видеть. К счастью, в дверь звонит курьер, и я бегу открывать. А потом занимаюсь тем, что на пару с Ириной накрываю организованный на скорую руку фуршет по случаю возвращения Наташи с дочкой. Тай с Михой сидят в разных концах комнаты, сверля друг друга хмурыми взглядами.
– Тебя Таша зовет, – рапортует Таир, сунув в рот соленый огурчик. Делать нечего – надо идти. Плетусь в спальню.
– Звала? – вскинув брови, разглядываю подругу с прикорнувшей у нее на груди дочкой.
– Прости меня. Знаю, для тебя эти слова ни черта не значат, но у вас же ничего серьезного не было, а мы давно вместе и…
– Ясно. Одного не пойму, если вы давно вместе, какого хрена ты, Таш, вообще терпела его подкаты к другой?
– А ты правда не понимаешь? – Таша отводит взгляд и каким-то странным суетливым жестом распрямляет складочки на постельном. – Впрочем, не удивлюсь. Откуда такой, как ты, знать, как живется уродкам вроде меня?
– Ты не уродка.
– Ой, да ладно, Кать. Я ежедневно смотрюсь в зеркало, – горько ухмыляется подруга. – Впрочем, речь не об этом. Просто хочу, чтобы ты знала – я не стану вам мешать. Точнее, уже мы… – губы Таши дрожат. Это совершенно невыносимо.
– Не станет она мешать, – хмыкаю я. – А может, все же тебе стоит выработать иную стратегию?
– Это какую же?
– Ну, я не знаю. Например, побороться, для разнообразия, за своего мужика, – предлагаю своей негаданной сопернице, всковырнув заусеницу на большом пальце. – Ты прости, Таш, но это тоже труд – нравиться. Возьми его на себя. Приоденься там, сходи в салон.