Кремлёвка его удивила. Бьёрна — тоже.
Никаких разваливающихся домов, гниющих кособоких заборов и осевших сараев. Да, деревня была пуста, но казалось, что её покинули совсем недавно, что ещё недавно тут жили люди, следили за хозяйством, делали ремонт, присматривали за постройками и огородами.
Но наставник был уверен, что эта деревушка заброшена уже несколько лет.
— Есть идеи, как так может быть, ученик?
Руслан задумался. Итак, есть пустая деревня, которая выглядит почти как жилая. Девочка, побывавшая здесь, спит беспробудно, а её родители в порядке.
— Пока сложно сказать. Надо проверить, что тут.
Возможно, Таня увидела что-то недоступное её родителям.
Однако сколько ни искали видящие нечто подозрительное — ничего не нашли. В деревне, судя по всему, водилась в основном светящаяся мелочь да пара зверюшек, похожих на шестилапых ящериц.
Знаки ничего подозрительного не показывали. Левый глаз Руслана не болел и не чесался. И расспросить о том, что тут и как, было совершенно некого.
— Ну как, варианты появились? — поинтересовался Бьёрн.
Знаки наставника тоже не выявили никакой угрозы.
— Не знаю... — вздохнул Руслан. — Но давай думать. Никакой явной угрозы тут нет. Следов опасности — тоже нет. Существа тут чувствуют себя вполне хорошо. Вон, смотри, видишь: там паутинный прядун гнездо свил, ему надо года три в безлюдном месте просидеть, чтобы такое огромное гнездо построить. То есть людей тут и правда давно нет.
Руслан ещё раз огляделся.
— Есть у меня одна идейка, — хмыкнул в ответ наставник. — Но тут надо кое-что проверить дома у клиентов.
Бьёрн вызвал такси, и через час видящие снова попали в розовую спальню с плюшевыми зверями.
— В тот раз не заметил, но должен быть где-то тут... — бормотал себе под нос Бьёрн, копаясь в куче пушистых медведей и собачек.
— Там нет... Тогда вот тут! — наставник перешёл к маленькому столику с карандашами и фломастерами, но и там ничего не нашёл.
Встревоженные родители маячили на пороге детской и смотрели на него с надеждой и опасением.
— У вашей дочки есть шкатулка? Или что-то вроде того?
— Да, — поспешно сказала мама девочки. — Под кроватью. У изголовья.
Бьёрн кивнул. Руслан, стоявший ближе к кровати, наклонился и увидел пластиковую шкатулку с белыми цветочками на крышке. Протянул наставнику. Тот открыл её и обрадовался:
— Вот оно! Так, родители, ступайте на кухню. Чайник поставьте, печенюшек — или что там дочка любит? — найдите. Скоро проснётся!
Женщина заплакала и засмеялась одновременно. Схватила мужа за руку и почти потащила в другую комнату.
Руслан шагнул к наставнику и заглянул в шкатулку. Рядом с пластиковым браслетом, заколками-бабочками и крошечной фиолетовой лошадкой лежал мерцающий мячик. Точнее — клубок. Как у бабушек с вязанием.
Бьёрн поставил шкатулку на столик с фломастерами и вытащил слабо светящуюся штуку.
С кровати на него тут же ринулся ярко сияющий золотистым большой шар. Бьёрн легко увернулся и сказал:
— Гляди, какой котик!
Это действительно был “котик”. Только очень большой — размером с лайку, не меньше. Светящийся и округлый. Большие глаза, маленький носик, смешные уши. Как будто кошку нарисовали для детского мультика.
Но если существо незлое, то почему девочка так плохо выглядит и всё время спит?
Бьёрн спросил, явно обращаясь к “кошке”:
— Ты что тут делаешь? Тебе же в городе плохо.
Круглый кот, не открывая пасти, протяжно мяукнул, и Руслан различил в этом звуке слова, перемежаемые долгими паузами:
”Нет людей... Грустно... Скучно... Кого баюкать?”
Руслан не удержался и фыркнул: тоже мне, Кот Баюн!
— А зачем к девчонке привязался? Ты ж её прикончишь своей заботой?
Кот замяукал жалобно:
”Один... совсем один... девочка видит... играет со мной... хорошая! Зла не хочу...”
— Да, знаю, что не хочешь, — вздохнул Бьёрн и добавил. — Короче, ученик, это баюн. Живёт в деревнях или в частном секторе. В общем там, где людей много и дома небольшие. Заботится о людях на своей территории: успокаивает, сны хорошие навевает, отгоняет кошмары. Деревню хранит. Хороший в общем-то зверь. Но для одной девочки его силы многовато. Вот она и спит целыми днями. И, конечно, офигенно прекрасные сны видит, но вообще-то может и не проснуться.
— А где мама? — раздался детский голос за спинами видящих.
Они обернулись. Таня сидела на кровати и внимательно смотрела на них. Настороженно, но без страха.
— Ой, а у тебя глазки разные! Я тоже такие хочу!
Потом Таня глянула на Бьёрна и насупилась:
— А ты зачем мою игрушу взял? Дай!
— Не дам.
Руслан подошёл к кровати, сел рядом и негромко спросил:
— Ты в пустой деревне игрушу нашла?
— Да. Это кисина игруша. С кисой никто не играет.
Таня грустно засопела. Потом слезла с кровати и подошла к баюну. Погладила его круглый бок и сказала:
— Киса хорошая!
— А почему баюн не наводит сны на жильцов соседних квартир? Или хотя бы на родителей девочки? — спросил Руслан, возвращаясь к наставнику.
— Маме и папе спать некогда! — подала голос Таня. — Им надо работать! Так папа говорит.
“Кот” мяукнул: мол, да, за родителей она попросила.
— А соседи? — не отставал Руслан.
Баюн надулся, став совсем круглым, и промолчал.
— Эй! — вопросительно приподнял бровь Бьёрн.
— Не ругай кису! — всхлипнула девочка. — Киса хорошая!
Таня обняла светящийся глазастый шар.
— Киса должна отвечать, если хочет, чтоб было по-хорошему, — хмыкнул Бьёрн.
Шар поменял оттенок свечения с золотистого на холодный серебряный и, кажется, зажмурился. Во всяком случае его круглые глаза превратились в щёлочки.
— Киса грустная! — обиженно протянула девочка, намереваясь заплакать.
— Кот, считаю до трёх, — строго, но беззлобно сказал Бьёрн. — Раз...
Баюн сдулся, принимая прежнюю форму, а потом жалобно-жалобно мяукнул.
— Мне страшно... — услышал Руслан. — Стены толстые... норки тесные... у Тани сижу...
Руслан слышал, что деревенским жителям не по душе жизнь в городских домах, но не настолько же!
Баюн засветился золотом и замурчал, успокаивая совсем расстроившуюся девочку. Она, к счастью, не заснула. Перестала хныкать, заулыбалась.
— Боится он, — проворчал Бьёрн.
— И что мы будем делать? — спросил Руслан. — Нельзя же его здесь оставить...
Девочка, к счастью, не слышала его, занятая “кисой”.
— Нельзя, — согласился наставник. — Существа адаптируются медленно. Пока он тут приспособится, эта Таня десять раз уснёт и не проснётся. При том он же правда ей зла не желает. В деревне баюны за детьми приглядывают сплошь и рядом.
Бьёрн задумался. Руслан мысленно обрадовался, что наставник не предложил взять и изгнать этого “кота” или развеять — и не париться.
— Вот что, — сказал Бьёрн. — Возьму-ка я этого кота к себе!
Руслан удивлённо уставился на наставника.
— Что ты на меня таращишься? — хмыкнул тот. — Или ты хочешь его развеять?
Бьёрн насмешливо прищурился.
— Нет, конечно, — отозвался Руслан. — Просто не ожидал от тебя. Хочешь держать его у себя?
— Ну да. Приучу ходить сквозь стены, а там найду, куда пристроить. Чтоб и полезно, и безопасно, и самому “коту” не во вред.
Бьёрн подбросил на ладони клубок и сказал:
— Пошли, кот.
Баюн засветился ярче солнца, замурчал, тычась носом в лицо девочки. Видимо, прощался.
— Пока, киса!
— Мы позаботимся о твоём котике, — сказал Руслан.
Девочка обняла баюна, зашептала ему, что он “самая хорошая киса” и что если его будут обижать, то она его спасёт, а “всех плохих накажет и в угол поставит”.
Баюн искрился и ластился. А потом оторвался от девочки и подпрыгнул, тут же оказавшись на руках у Бьёрна.