Весёлый таксист в красной шапке, отороченной белым мехом, взял с Руслана плату по обычной ставке — в два раза меньше, чем полагалось. Подмигнул, пожелал удачного года и уехал.
Руслан постоял у знакомого подъезда, набираясь смелости. Нашёл взглядом окна своей квартиры. Вдохнул, медленно-медленно выдохнул и пошёл к подъезду.
Динамик домофона спросил маминым голосом:
— Руслан, ты?
— Я, мам.
В родительской квартире пахло запечённой курочкой, мандаринами, выпечкой и ёлкой. Мама в нарядном синем платье, с красивой причёской ждала его в прихожей.
— Ой, что с твоей рукой?!
— Всё нормально, мам. Небольшое растяжение. Вот, это тебе, с новым годом!
Мама обрадовалась букету, но продолжала беспокоиться по поводу перевязанной руки.
На её взволнованный голос из комнаты вышел папа. Напряжённый и настороженный не меньше сына.
— Здравствуй, Руслан.
— Привет, пап.
— Что с рукой?
— Растяжение. Всё в порядке, в больнице был, перелома нет.
Вмешалась мама:
— А что мы тут стоим? Давайте к столу! Отметим твой приход, Руслан. Давай я раздеться помогу.
— Я сам, мама. Ты лучше цветы в вазу поставь. Это вам, — он протянул пакет папе. — Поставь под ёлку, как полагается.
Папа взял пакет, кивнул и ушёл к ёлке. Руслан неловко разделся и разулся. Так странно гостем приходить в квартиру, в которой вырос.
Сначала больше ели: мама, как обычно, наготовила на целую толпу. Вот папин любимый салат — оливье с говядиной вместо колбасы, клубничное варенье, которое присылала маме с другого конца страны то ли тётя, то ли кузина, куриные рулетики, коронный мамин жюльен и сырно-чесночно-пряная закуска в маленьких хрустящих корзинках.
Кроме чая, на столе стояло две бутылки вина и шампанское. Руслан от алкоголя отказался, хотя ему и предложили. Мама пригубила вино, а вот папа за ужином выпил целых три бокала. Обычно он ограничивался одним, ну и шампанское в полночь.
Мама не возражала, хоть и смотрела встревоженно. Интересно, к чему это всё?
Наконец все наелись, и мама выгнала их с папой в большую комнату: ей, мол, ещё с десертом повозиться надо.
Папа прошёлся по комнате, постоял у фотографий на стене: их с мамой свадебная, фото Руслана в костюме зайца из детского сада, несколько общих фото.
Руслан уже хотел спросить: в чём дело, но тут папа развернулся и стремительно подошёл к сыну.
— Сын. Я надеюсь, ты простишь нас с мамой. Я хотел, чтоб ты не видел. Ведь если ты не видишь, то и тебя не видят.
Папа положил руки на плечи Руслана и заговорил торопливым шёпотом:
— Когда я был маленьким, я ведь тоже кое-что видел, сынок. Странных тварей. Жутких. Светящихся. Монстров. И некоторые смотрели на меня. А я так хотел перестать их видеть. Это же ненормально. Неправильно. Это страшно.
Глаза отца лихорадочно блестели, и Руслану стало не по себе.
— Я видел. Но не хотел быть сумасшедшим. Психом, да. Не хотел. И я каждую ночь перед сном крепко-крепко закрывал глаза и молился: пусть их не будет, пусть их не будет, пусть их не будет.
Он пьян? Или всё это правда?
Наверное, и то, и другое…
— И я перестал их видеть, сынок! Перестал! И кошмары ушли, и жуткие монстры больше на меня не смотрели. Я же говорю: ты не видишь — тебя не видят. Мы с мамой хотели как лучше. Чтобы ты не видел. Спрятать тебя хотели. Защитить. От этих, светящихся. Спрятать.
Руслан хрипло выдавил:
— Пап, так не бывает.
— Как «так»?
— Они видят людей. Просто не все вредные. Тебе просто повезло, папа.
Отец упрямо замотал головой:
— Нет, они перестали! Я же чувствовал, как они смотрят. А потом перестали!
— Папа, но даже если так, я сам могу решать, видеть мне или нет.
— Ты не понимаешь, Руслан. Ты ещё ребёнок!
— Папа, мне девятнадцать скоро! Я не ребёнок.
— Для нас ты всегда ребёнок.
— И вы всегда будете решать за меня?!
В комнату вошла мама.
— Милый, не дави на сына. Сынок, не серди отца. Давайте чай пить.
Папа отпустил Руслана и отошёл к дивану. Сел, подавленный и печальный.
Руслан кивнул маме и подошёл к отцу.
— Папа, я понимаю, что вы хотели меня защитить. Но я не ребёнок. Если мне нужна будет помощь, я скажу. Вы готовы это принять?
Он протянул левую руку отцу. Тот смотрел на Руслана долго-долго, а потом встал и пожал ему руку.
— Мы попробуем, сынок. Пойми, это сложно для нас, но мы попробуем. Правда, Надя?
Мама расплакалась, обняла разом обоих и сказала:
— Мы справимся.
А потом они снова пили чай с восхитительными кексами с лимонной начинкой, разговаривали обо всём понемногу. Сначала осторожно, боясь задеть друг друга, но после объятий в большой комнате всем стало легче, и постепенно разговор наладился.