– Впереди стоянка разбойников. – Тенира повернулась к своей ученице и теперь внимательно следила за выражением её лица. – Тебе нужно просто пойти и уничтожить их. Считай это практическим заданием, отработкой навыков в реальных боевых условиях.
Снежана в ужасе смотрела на невозмутимую жрицу, не в состоянии даже членораздельно выговорить слово отказа участвовать в массовом убийстве людей. Она и представить себе не могла, что от неё потребуют такого! Девушка даже на тренировках старалась не задеть свою наставницу, чтобы не причинить ей боль. Ведь она на собственном опыте знала: несмотря на способность залечить любую рану, мечи богини далеко не бесчувственны, и повреждения тела причиняют им такие же страдания, как и обычному человеку. И всё в ней протестовало против того, чтобы намеренно мучить другого – пусть этот другой и не стесняется мучить её…
– Если ты не убьёшь их, то очень об этом пожалеешь, – Тенира правильно поняла колебания своей ученицы и решила внести ясность в ситуацию. – Тебе всё равно рано или поздно придётся научиться забирать чужие жизни, и лучше, если это произойдёт в первый раз под моим контролем, когда никто из тех, кого ты обязана защищать, не пострадает от твоей нерешительности. Действуй!
Снежана отчаянно замотала головой, умоляюще глядя на непреклонную наставницу, и решилась возразить:
– Я не могу! Не могу убить человека!
– Сможешь, – проигнорировала жрица попытку неповиновения и бестрепетно добавила: – Или на своём опыте убедишься, к чему иногда приводит глупая жалость. И если ты сейчас же не выйдешь на этот поединок, то остаток жизни проведёшь в запертой снаружи комнате. Выбирай.
Снежана судорожно сглотнула подкативший к горлу ком и неверяще уставилась на Тениру, бесстрастно наблюдающую за ней так, словно ей всё равно, что делать с непокорной ученицей – продолжить обучение или закрыть в храме и забыть об её существовании. Девушка с трудом удержалась от злых слёз безнадёжности. Ей опять не оставили выбора. Либо она станет убийцей, либо навсегда распрощается даже с призрачной надеждой вырваться из этого кошмара. И непонятно, что делать. В её прежнем мире гуманизм ставился превыше всего, и преднамеренное убийство ничем не угрожающих тебе людей ради собственного выживания считалось преступлением. Но Снежана очень сомневалась, что те, кто писали эти законы, когда-либо оказывались перед таким выбором. И всё равно не могла побороть впитанной с молоком матери уверенности, что так поступать нельзя.
Девушка не знала, на что решиться: оба варианта ей казались одинаково ужасными и неприемлемыми. Наконец она пришла к выводу, что если судьба в последнее время повадилась все решения принимать за неё, то и в этом случае следует предоставить року право выбрать ей путь. Снежана глубоко вздохнула, набираясь смелости, привычно поморщилась от вспыхнувшей с новой силой боли в груди и, не скрываясь, зашагала в сторону, куда указывала наставница, надеясь, что у неё хватит решимости на то, чтобы выйти навстречу разбойникам. В голове мелькнула странная мысль. Хорошо ещё, что отвратительная татуировка, изуродовавшая ей всю правую щёку, исчезла после того, как она стала пользоваться силой во время тренировок, и появлялась теперь только тогда, когда девушка исцеляла себя или вызывала дар богини, чтобы выполнить задание, находящееся за пределами человеческих возможностей…
Идти ей пришлось недолго. Заросли внезапно расступились, и девушка оказалась на большой поляне, на которой в настороженных позах застыли человек десять в странной одежде и с обнажёнными мечами. Снежана почувствовала холодок страха, пробежавший по спине, и инстинктивно обернулась, чтобы тут же встретиться с неприятными ухмылками ещё пятерых бандитов, видимо успевших обойти её с тыла. Девушка растерянно замерла, не зная, на что решиться. Она оказалась в окружении разбойников, услышавших её заранее и приготовившихся к нападению на неизвестного путника, добровольно пришедшего к ним в руки. Бандиты тоже не спешили нападать, видимо подозревая подвох, и настороженно разглядывали вышедшую из Северного леса одинокую девчонку в каких-то жутких обносках. Если бы она шла со стороны опушки, это ещё можно было как-то объяснить, но странная девица вышла из самой чащи и, значит, вызывала опасения.