Тело работало как автомат, нанося удары, уклоняясь от контратак, перемещаясь по поляне в смертоносном танце, оставляющем позади себя кровь и разрубленные трупы. Где-то в дальнем уголке сознания кричал и плакал удивительно знакомый голос, но он мешал сосредоточиться на выполняемых приёмах, и поэтому сила обрушилась на него, заставляя замолчать, исчезнуть, не препятствовать мечу богини делать свою работу. Крик прекратился, оставив какую-то странную пустоту, но она не мешала выполнению поставленной задачи, и сила не обратила на её присутствие никакого внимания. Сражаться с разбойниками было на удивление просто: противники не могли оказать жрице серьёзного сопротивления, но странная боль в груди и животе всё нарастала, отвлекая от боя, вставая на пути холодной стеной, и раскалённая волна постепенно схлынула, освободив сознание своего носителя. Снежана очнулась в центре поляны, заваленной изрубленными телами, с окровавленным мечом в руках.
Девушка смотрела на изуродованных мертвецов, но ужаса не было. Жгучая боль стихала до своего обычного уровня, и это радовало. Снежана перевела взгляд на молча наблюдающую за ней Тениру и удовлетворённо отметила, что наставнице не пришлось вмешиваться, а значит, задание выполнено так, как надо. Теперь можно было смыть кровь и поискать свой меч среди вещей бандитов. Хотя жрица огляделась по сторонам и пришла к выводу, что последовательность действий придётся изменить: сначала найти меч, а потом уже искать подходящий ручей, чтобы отмыться от быстро засыхающих бурых потёков. Однако Тенира была иного мнения.
– Иди вон туда, – короткий взмах в нужном направлении, – там небольшое озерцо. Вымойся. А я пока найду твой меч.
Снежана не стала спорить, покорно направившись в указанную сторону. Её уже давно не поражал тот факт, что Тенира, похоже, знала Северный лес как собственный огород и была способна ориентироваться в самых густых зарослях совершенно свободно, словно там на каждом дереве висели указатели.
Пройдя по неприметной тропинке через высокие кусты, плотной стеной окружающие озеро, скорее напоминающее большую ещё не пересохшую лужу, чем постоянный источник воды, девушка осторожно присела на скользком берегу, и в этот момент её словно ударило. Осознание того, что она только что без всяких колебаний и угрызений совести отправила на тот свет полтора десятка человек, если не больше, противной дрожью прокатилось по телу, заставив её на мгновение закрыть глаза, чтобы не видеть своих рук, покрытых быстро подсыхающей сплошной коркой из запёкшейся крови. И самое страшное было в том, что, даже понимая всю чудовищность совершенного ею, она не испытывала по этому поводу никаких чувств, кроме холодного удовлетворения от удачно выполненного задания и бестрепетной констатации факта, что погибшие безусловно заслужили смерть, а значит, нет никакой разницы, кто привёл этот приговор высших сил в исполнение.
Снежана внезапно поняла, что всё-таки умерла на той поляне вместе с напавшими на неё бандитами. Та застенчивая пугливая девушка, которой она была ещё пару дней назад, несмотря на перенесённые в последнее время испытания, никогда не смогла бы так отнестись к случившемуся. Жрица горько рассмеялась над собой: занятая своими переживаниями, она слишком легкомысленно отнеслась к предложению изменить душу и теперь должна была смириться с результатом. Та Снежана, которой она была совсем недавно, мертва. Осталась только Снеара, меч богини, способная вспомнить себя прежнюю, но уже неспособная понять прошлых эмоций. Девушка резко оборвала смех и наклонилась к воде, чтобы смыть с лица и рук кровь, заодно застирав пятна на одежде, практически не видимые на красно-бурой ткани. Сделанного не исправишь – осталось только позаботиться о том, чтобы все эти жертвы оказались не напрасны.
Смывая с себя грязь и кровь, Снеара пыталась забыть себя прошлую, отгородиться от прежних воспоминаний, причиняющих боль и заставляющих сердце сжиматься от тоски, которую она понимала умом, но никак не могла принять как свою собственную. Оставалось признать: Тенира всё-таки добилась своего и превратила неуклюжую, ни на что не годную девчонку в сносную жрицу, пусть даже в процессе превращения от девушки мало что осталось. Снеара закончила приводить себя в порядок и, подхватив меч, который всё время лежал на берегу так, чтобы она могла дотянуться до него в любой момент, отправилась назад на поляну, где её ждала наставница, наверняка уже нашедшая меч, так глупо утерянный её ученицей.
Жрица встретила девушку на полдороге и, не говоря ни слова, протянула ей клинок. Снеара с благодарностью взяла свой меч и тут же вернула оружие, одолженное ей Тенирой. Женщина одобрительно кивнула и скользнула на едва заметное ответвление тропинки, поманив ученицу за собой. Какое-то время они шли молча, девушка опять перебирала в памяти последние события, оценивая их теперь не с позиции «страшно – не страшно», а как возможность получения информации об этом мире. Снеара действительно сожалела о том, что её прежнее «я» перестало существовать, причём настолько буднично, что даже её новая душа, душа жрицы, невольно ёжилась от неприятного холодка страха, тревожившего её, словно капли ледяной воды разгорячённую кожу. Но одного она никак не могла простить безвременно ушедшей Снежане: прожив в этом мире больше месяца, эта несчастная дурёха не удосужилась узнать о нём практически ничего полезного! Какой смысл отрицать очевидное: всё происходящее вокруг слишком упорядочение и мотивированно для бреда, и чересчур уж долго продолжается, чтобы быть кошмаром.
И ещё оставалась боль. Боль от проклятия, которая почему-то в последнее время начала вести себя странно. Всплески нестерпимой муки при попытках нормально сражаться сильно настораживали. Что-то менялось, и оставалось надеяться, что наставница сможет объяснить, что именно становится другим и как можно избежать наиболее неприятных последствий этих изменений. Это требовалось узнать как можно скорее.
– Тенира, вы не могли бы…
Жрица резко обернулась, когда девушка осмелилась назвать её по имени, и вдруг прервала ученицу, но без своей обычной суровости:
– Можешь обращаться ко мне на «ты» – в конце концов, теперь мы сёстры. Что ты хотела спросить?
Снеара на мгновение опешила и нерешительно улыбнулась в ответ на внимательный и, ей даже показалось, доброжелательный взгляд наставницы. Впрочем, последнее она немедленно списала на стресс и разыгравшееся воображение.
– Боль от проклятия: она усиливалась, когда я начинала сражаться с разбойниками. Во время тренировок такого не было.
– Н-да… – Тенира замедлила шаг и нахмурилась, обдумывая слова своей ученицы. – Этого следовало ожидать. Твои способности целительницы противятся убийству или ранению живых существ.
– Но на тренировках я тоже могла ранить… тебя.
Девушка с трудом заставила себя обратиться к своей наставнице на «ты» и приготовилась к отповеди на тему самоуверенности. В действительности ранить Тениру она могла только в своих мечтах, а в реальных поединках единственное, что ей оставалось, – это отчаянно защищаться, чтобы получить поменьше оплеух. Но, к удивлению Снеары, жрица не стала обращать её внимания на этот факт, а предпочла объяснить возникшее противоречие:
– На тренировках ты не ставишь себе цели причинить вред противнику и осознаешь, что твои удары если и достигнут его, то всё равно не станут причиной страданий или смерти. Сила целителя ориентируется на твоё отношение к бою и соответственно противится только когда, когда ты стремишься уничтожить соперника.
– Ты говоришь так, словно эта сила разумна! – Снеара не смогла скрыть своего изумления. – Разве такое возможно?