Двое суток Ларионов мотался по округе, подбирая подходящее место для поселения. Большая пригородная деревня, раскинувшаяся километрах в двух от широкой реки, вполне подошла. Шоссе делило населенный пункт надвое. С одной стороны дороги располагалась непосредственно деревня, довольно зажиточная, судя по двухэтажным кирпичным домам за непроницаемыми мощными заборами. С другой стороны – новенький коттеджный поселок с яркими, аккуратными, будто игрушечными домиками, перемежающимися детскими площадками и хоккейными коробками. Деревню предстояло очистить от человеческих останков, а вот коттеджный поселок был почти чист. Большинство домов не были заселены, похоже, с продажами возникли проблемы. Ларионов собрал в одно место останки шести человек, обнаруженных в поселке и сжег их. Теперь здесь можно было устроиться на первое время, пока не будет зачищена деревня. В сторону реки от деревни раскинулись широкие заливные луга, а в противоположную – обрабатываемые поля.
Ларионов старался измотать себя до изнеможения, чтобы ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Он внимательно осмотрел всю сельскохозяйственную технику, складские и производственные помещения, поля, луга и составил план действий. Сергей сделал запас семян овощей для огородов, сельскохозяйственного инвентаря, мотоблоков, бензина и многого другого, помародерствовав в специализированных магазинах. В аэропорту он сложил запас продовольствия и медикаментов на первое время и припарковал в рядок все приведенные в порядок и заправленные машины. Но каждый раз, когда усталость заставляла его смежить веки, перед глазами вставало обезображенное Наташино лицо, со стекавшей из уголка рта струйкой слюны. Ларионов тут же подскакивал, как Ванька-встанька и принимался что-нибудь делать, лишь бы изгнать этот образ из своей головы.
Трое суток он мотался, как механический веник, пытаясь объять необъятное. Оставалось сделать только одно. Сергей потратил два часа, подробно описывая на бумаге все произошедшее, информацию о вирусе и рекомендации на будущее. Последние шесть часов он провел, валяясь в кузове грузовичка и бездумно глядя в небо. Временами усталость давала о себе знать, и он впадал в тревожное забытье, судорожно открывая глаза каждый раз, когда Наташино лицо всплывало в памяти. Проводив глазами заходящий на посадку долгожданный самолет, Сергей развернул машину и поехал куда глаза глядят.
Лето и зиму Ларионов прожил бирюком в небольшом городке километрах в пятидесяти от поселения островитян. Он окопался в частном доме, как медведь в берлоге, ему было все равно где жить, что есть, о чем думать. Только бы не о Наташе. Сергей совсем одичал и опустился, перестав бриться, мыться, следить за собой. Он поедал консервы ножом прямо из банки, когда был голоден, топил камин обломками мебели, когда замерзал. Одиночество его не тяготило. Привык.
Но с началом весны проснулась и жажда жизни. Вернувшееся беспокойство и нетерпение заставило его без сожаления сняться с насиженного места и податься в свободное плавание.
Глава 27.
«Товарищ полковник, Николай Петрович!» – заспешил вслед вышедшему из машины Матвиенко отец Владимир, подобрав рясу и перепрыгивая через весенние лужи. Полковник аж зубами заскрежетал от досады. Этот правдоискатель надоел ему хуже горькой редьки. Психотерапевт доморощенный. Куда угодно без мыла влезет.
«Слушаю Вас, отец Владимир,» – повернулся он к преследователю с невозмутимым лицом. Весь накопленный пыл и воодушевление отца Владимира немедленно разбились о его ледяную вежливость, как волна о волнорез. Тем не менее он продолжил:
«Николай Петрович, люди в поселке обеспокоены строительством, которое Вы затеяли и некоторыми из ваших приказов.»
«О чем идет речь, поясните, святой отец?» – педантично осведомился Матвиенко. Он явно не собирался облегчать задачу отцу Владимиру.
«Вы знаете. О приказе стрелять на поражение в случае, если к поселению приблизится чужак. Возможно стоило бы обсудить это с людьми и найти какое-то совместное решение,» – примирительным тоном продолжал отец Владимир.
«Святой отец, приказы обсуждению не подлежат, только исполнению. Все мои решения приняты с целью обеспечения нашей безопасности. Напоминаю Вам, что на мне лежит ответственность за жизни 2,5 тысяч человек.»
«Полковник, она лежит на всех нас. Мы вместе должны принимать решения. И это не только моя точка зрения. А стрелять без предупреждения в невиновных людей недопустимо. Николай Петрович,» – неожиданно сбавив напор и сменив тон продолжил он. – «Не хотите просто поговорить? Мне кажется, Вам это нужно.»