Осталась еле различимая темная точка на песке, к которой он падал сейчас с высоты.
Подлетев ближе и мягко опустившись на песок, аптекарь увидел, что там стоят все владения Крадобора, вероятно, с ним самим внутри: миниатюрная, не больше небольшой шкатулки, копия замка купца, дома, башни, заборы, ворота. Если присмотреться, можно было увидеть совсем уж крошечных людей, в панике мечущихся по двору. Поднялось и опало облачко от выстрела, но самого звука слышно не было.
Викентий опустил собаку на песок рядом и размотал резиновые кольца, освобождая лапы.
– Потерпи. Отведу тебя к графине, все будет хорошо. А купеческие хоромы с собой прихвачу, у меня давно в кабинете столик пустует.
Он принюхался: еле заметно от результата его магических опытов тянуло сгоревшей кашей и давно несвежей рыбой.
– Придется колпаком сверху накрыть. Стеклянным. Зато на века сработано.
Викентий рассмеялся и сунул странную копию исчезнувшего дворца подмышку. Собака, фыркая, семенила рядом, иногда отдергивая лапки от чересчур уж горячего песка. Иногда им казалось, что где-то далеко-далеко звонкий мальчишеский голос выкрикивает: «Счастье! Кому немного счастья?». Тогда аптекарь останавливался и прислушивался, а комнатный пес просто приподнимал уши и смешно водил в воздухе остроносой мордочкой.
День еще не перевалил через середину, а маленькое счастье, обещанное Миклашем, уже состоялось. Внезапно Викентий понял, что давным-давно мечтал об этом дне, мечтал стать свободным от чужого зла. Оставалось немало плохого и внутри, но… Маленькое счастье – быть самим собой. Не лучшим из людей, конечно, это пустые мечты, мальчишество. Пусть Миклаш старается, у него же… большой опыт. Но и не худшим из них.
Достойным того цветка, что танцует на ладони каждого; главное, посмотреть вовремя.
Неуверенный пользователь
Каких только облаков не бывает!
И кучевые, и перистые, похожие на легкую дымку, размазанную по небу зубной щеткой, и грозовые. А еще перламутровые – страшные. Но это на Земле, там они меняются все время. А здесь висят постоянной ровной пеленой, заслоняя местное светило. Серые будто покрывало, мутные, плотные.
Здесь – это… Забавно, но имен у открытой планеты целых два. Капитан величает Афродитой, как раз из-за облачности и воспоминаний о Венере, а вот шутник Вольски обозвал Слюной по случаю блестящих болот, которых здесь навалом. И хоть тресни, второе прилипло сразу, а вот богиня любви никак не приживается. Хотя в рапорт занесли именно Афродиту – против капитанского мнения не пойдешь.
А так, если сверху смотреть на безжизненные белые пятна, Слюна, конечно. Мертвая вода с каменной взвесью, ничего более. Точнее и не назвать.
Наплевать, наплевать, надоело воевать…
– Герман Сергеевич, дорогой, а вам как кажется? Успеем завтра Скалу пощупать, изучить маленько? Или лучше сегодня…
Мне-то? Да решительно все равно. Но кивнул, конечно: невежливо оставлять вопросы без минимального ответа. Мол, понимайте, уважаемый, как хотите.
– Хорошо ответил. Емко.
Вольски усмехнулся и пошел дальше по лагерю, выстроенному вокруг посадочной капсулы по всем инструкциям космофлота: почти правильный круг из тройного заслона с кучей всяких датчиков, приборов и прочего технического добра. И ряд строительных роботов вдоль забора, конечно.
Мой дом – моя крепость, а как же! Это еще сверху полусферу силового поля днем не видно, она только в темноте светится.
В середине наших владений торчит таблетка спускаемого аппарата, рядом – надувные жилые палатки, модуль технической службы, пара ховеров, кухня и медблок. Все это, разумеется, не в болоте. Кэп выбрал для посадки каменистую гряду на западе самого крупного из трех континентов еще с орбиты, задал Степанычу программу, но искин лучшего предложить не смог. Глаз – алмаз, как говорится, качаем капитана на руках. Лишь бы не уронить.
– Чего сидишь? Обедать пошли, Гера.
Это уже Эльза, биолог и врач экспедиции. Немногословная, но душевная барышня, не то, что зубоскал Вольски или слишком уж суровый капитан Бурков.
Обедать так обедать. Дело хорошее.
Невидимое из-за облаков светило с длинным неудобочитаемым названием из пары строчек кода в звездных атласах, тем не менее пригревало от души. Если бы не обед, никуда я бы не пошел: тепло, хорошо, никакой суеты.