Шефер зевнул, словно все происходящее вгоняло его в тоску.
– Ты выбрал неверную дорогу. Этот путь короткий, но бессмысленный. Но все же можешь попытать удачу. Многие пытались добраться до них по этой шахте, но мало кто смог дойти до конца…
– Кто они? – перебил я его, – эти «вышестоящие».
– «Они» знали, что ты попытаешься его убить, изначально знали. – Не ответив на мой вопрос, продолжил Макс. – Это так не делается, Ден.
Он улыбнулся и отпил кофе из кружки.
– Поднимайся вверх. Возможно, когда ты будешь совсем близко, там не будет лестницы. Туда очень тяжело попасть, – РОП взглянул куда-то в сторону, словно опасался, что его могут услышать. – Удачи, Ден! Мне пора идти.
Он ушел, но через секунду вернулся:
– Послушай, запомни: ты для «них» никто. Возможно «они» тебя даже не услышат, ты для них словно комар, мелкая букашка. Но если услышат, попытайся говорить по существу, «они» не станут слушать глупостей. Ауф фидерзейн.
РОП поспешно скрылся из поля моего зрения, и вместе с тем, мне показалось, что я вновь начинаю слышать топот и голоса.
– Ну уж нет! – сказал я и пополз дальше как можно быстрее.
Действительно, за спиной гулким эхом все громче и громче слышался топот и гомон.
«Я так и знал. Я знал, что этот ненастоящий мир подчиняется каким-то другим правилам. Я догадывался, но теперь познал на собственной шкуре, что в нем есть такая паутина, состоящая из путей, словно веток в подземке мегаполиса. Коротких путей, соединяющих различные станции, расстояние между которыми огромны, если их преодолевать пешком».
Спустя несколько метров, шахта вновь уходила вверх. Но было одно «НО».
Она также уходила и вниз.
Я аккуратно нащупал перекладину, подтянулся на одних руках, затем забросил ногу на лестницу и стал подниматься вверх.
Подъем, казалось, был бесконечным. Многие часы я поднимался, изредка прижимаясь спиной к противоположной стене, чтобы дать отдых своим рукам.
Я натер мозоли, из-за чего подъем стал больше походить на пытку.
В какой-то момент мне стало казаться, что в самом верху горит какой-то очень слабый огонек. И чем выше я поднимался, тем яснее понимал, что мне это не кажется: там была решетка, сквозь которую прорывался белый свет…
Свет моей надежды на спасение…
Там были «они».
На какое-то мгновение я даже забыл о боли в руках и ускорил свой подъем, как вдруг осознал, что правой рукой схватился за воздух, и чуть было не упал.
Отдышавшись, я попытался нащупать перекладину еще раз – ее действительно там не было. Я подтянулся чуть выше и все-таки нашел, за что зацепиться.
Чем выше я забирался, тем меньше становилось перекладин, иной раз они были, но с треском отрывались и падали вниз, а я каким-то невероятным чудом удерживался и не падал.
И вот я дошел до того момента, когда лестницы не стало совсем. Несколько минут я отдыхал, и, собравшись с силами, полез выше, упираясь одной ногой спереди и второй ногой сзади, используя также для упора спину и руки.
Скорость подъема заметно стала меньше, но подошва держала меня крепко. Единственное, что могло подвести, так это мои силы. Выставленная вперед нога начала трястись. Я пытался придумать, как бы ее поменять, но, не придумав ничего разумного, решил не рисковать и продолжил подъем.
Свет становился все ближе. И ближе. Силы оставляли меня. Нога тряслась как ненормальная.
Ты сможешь!
Многие пытались добраться до «них» по этой шахте, но мало кто смог дойти до конца…
«Интересно, что стало с теми, кто дошел до конца?»
Ну, вот ты как раз и проверишь.
Решетка была уже совсем рядом. Я схватился за выступ перед решеткой и повис на одних руках. Через какое-то время нашел силы подтянуться, и упереть ноги в противоположные стены.
Я заглянул за решетку и не увидел ничего – все было настолько ослепительно белым, что мне показалось, будто я ослеп.
Через какое-то время глаза начали различать силуэты. Я видел комнату, посреди нее стоял большой круглый стол, за столом сидели мужчины в дорогих костюмах и о чем-то говорили. Но я не мог разобрать, о чем. Слишком приглушенный был звук, словно между нами была дверь, и еще плюсом к этому они будто находились в звуконепроницаемой комнате.
Я пытался услышать, о чем они говорят, но не мог. Вдобавок ко всему у меня начали трястись обе ноги. Руки отказывались находиться в постоянном напряжении.
Я крикнул:
– Эй! На помощь, я здесь!