Но никто меня не услышал.
Ну конечно, а чего ты хотел?
– Я здесь, я сейчас упаду, помогите мне! – и один из мужчин, кажется, меня заметил.
Он поставил стакан с виски на стол, стряхнул пепел с сигары, поместил ее в рот, медленно поднялся и приблизился к вентиляции.
– Слава Богу! Откройте, иначе я сорвусь! – кричал я.
Человек в дорогом костюме уже был рядом. Он присел на колени, приблизив лицо вплотную к решетке. Выдохнул горький дым мне в лицо, отчего я закашлял.
– Какого черта?! – крикнул я, но тут же вспомнил слова Макса о том, что нужно говорить по существу.
– Я не хотел его убивать, – Сказал я мужчине с сигарой в зубах. – Простите меня, если можете, я хочу вернуть все, как было. Мне нужна эта должность. Поймите меня.
Все это я говорил как можно быстрее, почти скороговоркой, так как мои конечности отказывались удерживать вес моего тела.
Но мужчина в дорогом костюме лишь вытащил сигару изо рта, просунул между прутьями решетки и затушил ее о мою руку.
Я пронзительно закричал от боли, отпустил обожженную руку, и, как следствие, пальцы второй руки, не выдержав всего веса, также отпустили выступ. Я заскользил вниз, упираясь руками и ногами в противоположные стены вентиляционной шахты, но скорость не уменьшалась, а увеличивалась. Я падал вниз.
Кожа на ладонях моих рук стерлась практически до мяса. Подошва ботинок скользила все лучше и лучше, словно, пока я полз вверх, кто-то смазал шахту жиром. Я подумал было ухватиться за лестницу, но тут же отбросил эту мысль. Падая, я набрал неплохую скорость, и если бы я ухватился за перекладину то, вероятнее всего, оставил бы на ней свои руки.
Я перестал сопротивляться. Наконец-то можно отдохнуть. Я знал, что лечу камнем вниз, но мне представилось, что я лежу на мягкой кровати. Мои ноги и руки отдыхали после напряженной работы.
Наконец, пришло время приземляться, и я рухнул на металлическую поверхность вентиляционной шахты. Боли я не ощутил, возможно, из-за шока, но что-то подсказывало мне, что ходить я больше не смогу.
И я был прав.
Я попытался подняться, но тут же упал обратно. Я провел рукой по правой ноге и обнаружил, что чуть выше колена торчит моя родимая кость, а ляжка вздулась, так что брюки стали мне в облипку.
Я схватился за перекладины и попытался подняться вверх на одних руках, но преодолев пару метров, снова рухнул вниз. Вот теперь я почувствовал боль, и почувствовал каждым атомом своего тела.
Мой крик боли и отчаяния заполнил вентиляционную шахту и еще долго я слышал уходящее вверх эхо.
Спустя полчаса агония немного отпустила меня, и, пошарив руками по сторонам, ведь к темноте глаза еще не привыкли, я обнаружил, что шахта уходит горизонтально в бок.
«Ну что ж, поползу туда» – подумал я и медленно, словно улитка, двинулся дальше.
***
«Кажется, я достиг дна» – думал я, подтягивая туловище одними руками, так как ноги жутко болели. – «Оно и не удивительно. Упасть с такой высоты и отделаться переломом ног. Да меня, как и Григоренко, хрен убьешь».
Я засмеялся, но тут же перестал, так как от смеха в ноги ударила боль, словно в них вонзили пятьдесят ножей одновременно.
Полз я очень долго, отчасти из-за того, что приходилось работать одними руками. Глаза вновь начали привыкать к темноте. Через несколько метров я подполз к очередной решетке, чуть было не пропустив ее – настолько слаб был свет, идущий из помещения.
– Похоже на тюремную камеру, – прошептал я и толкнул решетку. Она с легкостью поддалась, но внутрь я не полез.
«Пойду посмотрю, что там дальше».
Но, преодолев еще несколько метров, я уткнулся головой в стену. Пошарил руками по сторонам – тупик.
«Чертов тупик. Неужели, тюремная камера – это все, что мне оставила судьба?»
Ползти назад было еще тяжелее, развернуться в таком стесненном пространстве без ущерба ногам я не мог. Отталкиваясь назад, превозмогая дикую боль, я дополз до входа в камеру. Пот крупными каплями стекал с моего лба.
Я заполз внутрь помещения, напоминающего тюремную камеру. Да! Несомненно, это была она: койка, решетка на окне, железная дверь со створкой посередине, одинокий унитаз и раковина.
– Ну, лучше чем ничего, – я подполз к двери и постучал, – Есть кто-нибудь?! Вы меня слышите?! – Крикнул я и прислушался.
Не услышав ни звука за дверью, я постучал еще раз.
– Мне нужна помощь, у меня открытый перелом!
В ответ – тишина.
Через какое-то время в самом низу двери открылась еще одна створка, которую я сначала и не заметил, через нее кто-то просунул тарелку с какой-то баландой. То была овсяная каша, а сверху лежал ломоть черствого хлеба.
– Вот те на…У меня кровотечение! Мне его кашей останавливать что-ли?