И вот результат, два месяца боёв, а у нас нет армии, мы потеряли огромные территории, людские ресурсы, склады. Такими темпами, через пару месяцев немцы дойдут до Москвы, ведь нам нечем их остановить, совсем нечем и некем. А эти ответственные гады бегут, бросая всё, архивы, народные ценности, войска и самих простых людей, ради которых они и служили и трудились не покладая рук. В поте лица, заботясь о нас и нашем будущем, ну это по их словам.
Вы спрашивали меня, имею ли я что-то против товарища Сталина? Да имею! Как он мог допустить всё это? Почему, он отвернулся от простого народа? Почему вообразил себя господом богом, святым и безгрешным? Ведь они совершили самые детские ошибки. Когда в 39, вы пришли к нам, на Западную Беларусь, мы радовались, как дети.
Неужели, придёт справедливость и правда на эту землю. Неужели, мы начнём строить страну равенства, справедливости и братства, с равными правами и обязанностями, с равными возможностями. Неужели наши внуки и дети не будут пухнуть с голода, а станут образованными людьми, сами будут решать, кем им быть и где работать. А знаете, что мы получили? Вам рассказать? Или вы и сами знаете? Вижу, вы знаете.
А вот скажи старшой — повернулся я к нему — Этот организм с вами прибыл или прибился по дороге? — обратился я.
— Прибился — коротко ответил сразу посерьёзневший старлей.
— А разрешите посмотреть ваши документы, господин хороший — повернулся я к гаупману.
— Пожалуйста! — улыбнулся гаупман и подал мне удостоверение сотрудника госбезопасности.
При этом выглядел важным до крайности. Ага, выдано в октябре 1940 года, так майор МГБ значится, следа от скрепки нет, а уголки помятые. Неужели? Да ну, нафиг, как то всё просто. А может и нет, но тогда их ведут и я в это вхряпался, а это чмо, теперь всё знает про покушение на Гитлера. Выходит надо его валить однозначно, а если он не один? А, была не была, лучший план это импровизация. Я улыбнулся и протянул удостоверение гаупману, но в последний момент задержал руку и спросил:
— А вот скажите мне старшой, он один пришёл или с компанией?
И тут началось…
Бляха муха, больно как. Плечо стрельнуло на очередной кочке. Я поморщился лёжа в кузове полуторки и спросил:
— Ау! Народ? Куда едем?
— О! Очнулся герой! Ну, как ты себя чувствуешь? — знакомый старшой нагнулся ко мне и с тревогой, посмотрел мне в глаза.
На душе стало легче, значит не бросили, я ещё нужен разведке, а ведь могли и того, ножичком по горлу и в колодец.
— Спасибо старшой! — с чувством ответил я.
Тот сразу понял о чём я, усмехнулся и кивнул на амазонку.
— Её благодари, думали подорвёт нас всех, твоей гранатой. Говорит, или несём его с собой или здесь все и останемся! Да и Василий ещё. Вот скажи, чем ты их так поразил, что он приказ своего командира выполнять отказались? Мне теперь их под трибунал или как? — и старлей напряжённо посмотрел на меня.
— Ну, до трибунала ещё доехать надо, а вот куда мы едем, на чём и вообще, чем всё закончилось? Я прав или не прав оказался? Хотя судя по ранению прав однозначно, а сколько их было интересно?
— Трое! Двое в тебя стреляли, один в меня. Моего Василий ухлопал, одного Катерина, а гаупман тебе в плечо. Извини, это я сплоховал, но второй раз уже не дал выстрелить. Вон он, вражина, связанный лежит. Правда, остальных пришлось прибить, резвые больно, а этот сука молчит. Пока. А машинку у них одолжили. Недалеко в лесочке стояла, замаскированная. Вот теперь едем в сторону линии фронта, кроме тебя у нас ещё двое раненных, одно ножевое и одно пулевое. Самый тяжёлый ты, пуля попала в ключицу и в ней застряла. Вот везли и не знали, очухаешься или уже нет.
Такс значится, амазонку Катериной зовут. Ню — ню! А вот пуля в теле это совсем хреново, пенициллина и других антибиотиков тут нет, а значит сепсис и гангрена, а потом здравствуй дядя Петя, пусти за ворота! От этих мыслей и очередной кочки меня замутило и я, вырубился.
Сколько провалялся без сознания, не знаю, но очнулся я от жара и дикой жажды. Потрескавшимися губами я стал просить пить, но никто не отвечал. Кое — как осмотревшись, попытался встать и тут услышал крик.
— Нет! Не надо! Нет! — треск разрываемого материала и Катин плач, а потом мужской смех и кто-то заговорил, на немецком.
Опаньки, нифига себе поворотик, а я, почему один одинёшенек? Потихоньку подполз к борту и выглянул, ага вижу пятерых. Двое держат Катерину, третий насилует. Двое видимо командиры, стоят в стороне у мотоцикла и рассматривают, кажется карту. Оружие, мне нужно оружие, любое. Так, в кузове два трупа разведчиков, видимо тех раненных о которых говорил майор. Ищем — есть! Финка в сапоге, одного фрица уже по любому грохнем, так второй. Ну братишка, ты же разведка, должно быть хоть что-то, ну! Ну!!! Так ещё финка, а огнестрел? Ага, есть Вальтер. Прекрасно! Сейчас Катя, сейчас девочка! Валим сперва командиров. Бах — бах! Чёрт, один резвый, на вдогонку. Бах! Есть контакт, а теперь любителей секаса! Бах! Левый! Бах! Правый! Бах! Центровому, это вместо оргазма, разбрызг мозга! Это я удачно попал. Ну, есть кто ещё? Ну? НУУУ?