— Вилли, что происходит? Операция сорвана, меня раскрыли? Помню взрыв у дверей явки и всё! Ничего не понимаю? — Максим затряс головой.
Тут Вилли заговорил с ним на немецком, Максим ему ответил, а я совсем загрустил. Теперь, я ещё и не понимаю, о чём разговор, ну ваще зашибись!!! Мат, мат и ещё пять минут отборного русского мата. Только потом я смог мыслить адекватно, ну более — менее. По крайней мере, матом я выражался уже через слово и с предлогами. Надо мне куда-то зашкериться и не отсвечивать, а ещё лучше и не попахивать. Может, повезёт и он не вспомнит ничего после взрыва? Хотя, этот гад, сейчас начнёт ему рассказывать про его подвиги, а он, может всё вспомнить. Так, пока тихаримся и ждём, а там уже по обстоятельствам. Если всё плохо, будем пытаться вернуть обратно управление транспортным средством, или хотя бы его руками. Мне надо дотянуться до гранаты и взорваться. Тут, как в том кино или я её веду в загс или он меня ведёт в прокуратуру. Не надо а? Сам не хочу, а варианты?
Вот блин, Василий зашевелился, они же его сейчас добьют. Ну и живучий чертяка, пуля видимо вскользь по черепу прошла, только контузило, да кровищи море. Так, вроде решили его с собой взять? Точно! Отлично! Терпи Вася, терпи дружище, мы там как — нибудь выкрутимся, нам ещё за Катю отомстить надо.
Ага, у них есть рация! Теперь понятно, скоро за нами машинки приедут, поедем с комфортом. А нацистик то мой, весь какой-то потерянный, не ожидал Максимка такого геройства от себя? Это ж, сколько я его корешей фашиствующих, в землю положил? Взвода два, точно наберётся, а ещё танки и техника! А кипишь Минский с Гитлером, а гаупман этот, тоже поди, не последний лох ушастый? Да Максимилиан, не дадут тебе на грудь крестик железянный, как бы наоборот, сверху крестик не поставили. На могилку. Чугуневый! Расстреляют нас с тобой под торжественный марш, за покушение на папу Гитлера! Амнезией теперьне отмажешься, не поверют ответственные камрады, Мюллеры там всякие и иже с ними.
Если только особые заслуги у тебя есть, тогда ещё пободаемся.
А если у него есть заслуги, то получается, это он такой крутой и натренированный? А я то думал, это я, крут как Уокер? Наивный Тюменский юноша! Чак Норрис блин недоделанный. Возомнил о себе, кикбоксер прикроватный. Ладно, хватит рефлексией страдать, тихаримся и думаем. Улыбаемся и машем!
Глава 6
Два месяца спустя.
Максимилиан Дитрих фон Отто брёл вдоль забора из колючей проволоки и размышлял о своей жизни. Вот уже три года, как он внедрённый агент под прикрытием. Всё начиналось, как операция против польских националистов, а потом с захватом и разделом Польши, было решено оставить его на территории Советской России. С теми же целями, только уже, как участника местного националистического движения за освобождение Беларуси и получения независимости. Но что-то пошло не так, его раскрыли и попытались устранить. Только провидение спасло его от смерти, но вся семья связника погибла. На войне, к сожалению, случаются смерти.
Вот потом, произошло что-то не понятное, он потерял память. Не, частично она к нему вернулась, но блин с такими вывертами, что Максимилиан и сам не верил своим воспоминаниям. Он никогда не был безрассудно храбрым, наоборот всегда всё просчитывал и всегда обдумывал каждый свой шаг, а тут, всего за два месяца наворотил такого, что даже следователи удивлённо покачивают головами. Доктора только разводят руками и утверждают, голова предмет тёмный и какие выверты у мозга ещё могут случиться, им совершенно не известно. По решению медицинской комиссии он почти инвалид, дальнейшая судьба в потёмках, но служба в Абвере однозначно закончена. С его героическим прошлым, всё покончено окончательно и бесповоротно, его подло победило, его героическое настоящее. Только прошлые заслуги его и спасли от немедленного расстрела, заслуги да решение медкомиссии. Профессор Штейнберг и его авторитетнейшее мнение, к которому иногда прислушивается даже Фюрер, только это его и спасло. Теперь он назначен старшим инспектором трудовых лагерей для военнопленных, спасибо и за это.
И вот сейчас, он шёл вдоль забора и смотрел на эти жалкие подобия человека, подобия опустившиеся до состояния животных.
Вдруг, чей-то пристальный взгляд остановил его быстрый шаг. Он точно знал этого человека! Он его видел раньше, но где? И когда? Проклятая память подкинула загадку. Подозвав сопровождавшего его унтер — офицера, приказал заключённого отмыть, накормить, переодеть и привести к нему в кабинет, через два часа.