За замерзшим окном бушевал в Баренцовом море январский шторм.
ПЛАСТИНКА ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Баренцово море.
Качка началась страшная. Чемоданы вырвались из-под койки и вот уже час носились вместе со стулом по каюте. Встать не было сил. Тело взлетало высоко вверх, потом проваливалось в бездну. К горлу подступал комок, зубы сжимались.
И все же предстояло идти в кают-компанию! Капитан Борис Ефимович требовал, чтобы пассажиры непременно являлись к обеду.
Палуба накренивалась, убегала из-под ног. Вокруг корабля висел непроглядный туман. Капитан нарочно отошел подальше от Новой Земли, хотя именно на нее держал курс. Он оставался самим собой, Борис Ефимович, неторопливый, выжидающий и все же успевавший сделать за рейс больше всех других капитанов.
Когда я добрался наконец до кают-компании, капитан сидел на председательском месте, невысокий, сухой, подтянутый и, как всегда, приветливый. Он встретил меня веселым, чуть насмешливым взглядом. Я мог утешиться, посмотрев на бодрых моряков, сидевших по одну сторону стола, и таких же жалких, как я, страдавших от качки, пассажиров по другую его сторону.
— Неужели против морской болезни нет средств? — спросил я доктора, с ужасом поглядывая, как моряки принялись за ненавистную мне сейчас еду.
Врач пожал плечами, а капитан ответил за него:
— Есть средство. Мы, моряки, стараемся работать побольше.
— Поставьте нас кочегарами, — взмолился я.
— Смотрите, припомню! — пригрозил капитан и вдруг спросил: — А в шахматы кто играет?
Оказалось, что играть умеют все, кроме старшего механика Карташова.
— Турнир, что ли, организуйте, — предложил капитан.
— Какая тут игра! — махнул рукой второй помощник, глядя на наши зеленые лица.
— Не скажите, не скажите, — серьезно возразил капитан. — Шахматы для нас, полярников, большое дело! Они приходят на помощь в очень тяжелых случаях. Вспомните челюскинцев. Раздавленный корабль на дно пошел. Остались люди на голом льду за тысячи миль от жилья. Самолеты в Арктику тогда еще почти не летали. А челюскинцы на льду шахматный турнир устроили. Играть в шахматы можно было только при крепкой вере в помощь, которую пришлет им Советская страна. И пришла помощь, пришла… шахматный турнир едва закончили.
— Так вот о шахматах, — капитан загадочно улыбнулся. — Арктическая это теперь игра. Матчи между островами постоянно разыгрываются. А известна была эта игра в древние времена в далекой жаркой стране, в Индии. И пришлось мне однажды в этом самому убедиться.
— Когда это вы убедились? — спросил старший помощник. — Не во время ли того рейса, когда торговый пароход на Дальний Восток перегоняли?
— Вот именно. Надо было этот торговый пароход до начала арктической навигации доставить из Архангельска во Владивосток, — начал рассказывать капитан. — Мне это и поручили. Маршрут был интересный. Через Гибралтар, Суэцкий канал. В последний год английского владычества в Индии довелось нам зайти в Калькутту. К вечеру я съехал на берег, побывал у портового начальства, потом пошел посмотреть, что за город. Порт грязный, обыкновенный. Пакгаузы длинные, низкие. Улицы асфальтированные, дома и автомобили европейские, ну, а нищие… местные. На перекрестке полисмен.
Поражала пестрота нарядов. Не нарядная пестрота, а пестрота контраста. Европейцы в белых костюмах и пробковых шлемах и полуголые люди в рубищах, худые, с огромными черными глазами. Медлительные прохожие в чалмах и шумные английские солдаты, береты, рубашки хаки… Прекрасные леди в автомобилях и нищие на панелях…
Мне хотелось приобрести какую-нибудь индийскую безделушку на память. Я остановился перед витриной лавчонки, но увидел там только дешевенький товар, конечно, американского производства.
Прохожие в Калькутте ходят медленно, часто останавливаются, словно спешить некуда. А впрочем, жарко там.
Сначала я не обратил внимания, что многих идущих останавливал бедно одетый индиец. В руках он держал вечную американскую ручку, которую и предлагал прохожим. Вначале я подумал, что ему хочется продать ее. Один прохожий взял эту ручку. Индиец протянул ему книгу в переплете, и прохожий что-то написал на белом листке.
Хмурый полицейский направился к индийцу. Прохожий завернул за угол. Индиец тоже быстро зашагал. Видно, полицейскому было лень идти быстро в такую жару. Он остановился.