С шумом и приветствиями входит изящно одетая девушка. Светлые волосы в гладкой, строгой причёске. Я с трудом узнаю в ней ту самую девчушку, которая обратилась ко мне на баррикаде.
Она подходит ко всем по очереди, протягивает руку и спрашивает:
— Как тебья зовут? — И услышав ответ, повторяет, чтобы не забыть:
— Майор Льоша, подполковник Женя, сержант Виктор, просто Наум. — Каждый получает по дополнительному вопросу:
— А у тебья жена есть?
Конечно, жён ни у кого не оказывается, и, лукаво улыбаясь, движется дальше. Моя очередь была последняя, и я поднялся.
— Я знаю, как тебья зовут, — заявила девушка после небольшой паузы, — товарищ старший лейтенант, а у тебья жена есть?
В компании оказалось 11 холостяков, и я для разнообразия заявил:
— Есть хорошая жена и двое детей.
— Очень хорошо, — заявила удовлетворённо Квета, но села почему-то рядом с майором Лёшей.
Пригласили всех к столу. Были замечательные тосты, речи и рассказы.
Каждые полчаса Квета подходила ко мне и говорила:
— Теодор, у тебья дома жена и…
— Четверо детей, — заканчивал я её обращение.
Каждые полчаса у меня прибавлялось по ребёнку, и когда начали танцевать, у меня их было уже 12.
Вы знаете, что такое Победа; вы можете себе представить, что такое освобождение Праги; вы знаете, что такое 22 года?! Я был без памяти влюблён в эту белокурую девушку и с горя отчаянно ухаживал за полноватой шатенкой Властой и танцевал со всеми по очереди, кроме Кветы.
Нельзя сказать, чтобы она на это не обращала внимания.
Приказ Верховного Главнокомандующего отмечает заслуги нашего соединения в освобождении столицы Чехословакии.
Нашему батальону присваивается имя «Пражского». За приказом следует большое награждение.
За Берлинско-Пражскую операцию получаю награду и я.
Батальон стоит в 40 км от города, но я каждый вечер езжу в Прагу.
Меня уже знают на КПП, но поймать меня не так-то легко. У меня хорошая машина, и я отлично знаю объездные дороги, а когда тороплюсь, то иду на хитрость и проскакиваю контрольные пункты.
Большой компанией едем в город отметить полученные ордена.
Поздравления, шум, шутки и песни. Мы уже хором поём чешские песни, а наши чешские друзья прекрасно поют русские.
За столом распевают:
С террасы разносится по всему саду и приобретает новое, особое звучание:
На тёмное, усеянное звёздами пражское небо со стороны Градчан выплывает огромная мирная луна. По-моему она счастлива и тихо смеётся…
Иду вместе с Кветой по дальним аллеям сада.
Разве в такое время что-нибудь выговоришь? Подходим к калитке. Луна! Да разве это луна? Это же лунища! Я такую никогда не видел.
Квета совсем рядом. Лунный свет мягко освещает её лицо и глубокие ласковые глаза. Наклоняюсь к ней, её лицо совсем, совсем близко. Она почти не дышит. Вижу только большие глубокие, искрящиеся счастьем глаза и в уголках рта еле заметное, девическое, тревожное — «Не надо, сейчас не надо». Это всё луна виновата, эта огромная лунища над Пражским Кремлём.
Эй, луна! Ну что ты смеёшься?! Не надо мной ли? Что ты понимаешь? Всё равно я видел в её глазах, видел. Я сам могу с тобой посмеяться.
— Как хорошо!
— Что хорошо?
— Да всё хорошо! Победа, Прага, Кветушка, вот эти деревья, вон те люди, все звёзды, песня «Широка страна моя родная»…
Поднимаются тучные хлеба первого мирного урожая. В стране разгорается ожесточённая политическая борьба. Приближаются выборы.
Пора нашим войскам оставить землю гостеприимной Чехословакии.
Много ли нам надо на сборы?!
Несколько часов.
29 июля 1945 года в районе Смихов на площади Ростислава Штефаника скопление народа.
Лёгкий ветерок играет красным полотнищем. Полотнище огромно и под ним скрыт памятник героям-танкистам, павшим при освобождении города Праги.