Просыпаюсь... а ничегошеньки не забыл, все помню. И чудовище смрадное, и щупальцы ейные. Боли не чувствую вроде. Лежу, дрожу, глаза закрыты, а сам думаю: "Схавало оно меня, схавало. Как пить дать сожрало. Ноги и руки отъело, а остальное на закуску оставило. Или я уже на том свете?" Глаза открываю, руками, ногами пытаюсь подвигать - а вроде как на месте все! Приподнимаюсь, на кровать белоснежную сажусь, куда я упал, оказывается, осматриваюсь - а у окна женщина стоит. Красоты - неописуемой. Ну, если в двух словах: кожа белая, гладкая, сама в балахончике белом, фигура такая, что не в сказке сказать, ни пером описать - хорошая, в общем, фигура, волосы русые, лицо целиком не вижу, потому что вполоборота стоит, но приятность в чертах необыкновенная. Аж до сердца пробирает. Я говорю, кто вы, леди, и что здесь делаете, спрашивается, и где оно... это... что здесь было. Она поворачивается, (ох!.. от красоты такой голос можно потерять!) как-то странно на меня так смотрит и говорит, кто - оно. Я говорю, ну, это, мол, страхочудище, такое, пытаюсь руками щупальцы изобразить бегающее. Она смеется. Звонко, словно колокольчик. Только горечь какая-то в смехе ее. Она говорит - я Шахеризада, к которой тебя на смерть послали. А чудовище... лучше, бард, говорит, расскажу тебе историю одну...
И рассказала. В общем, дело такое. Темное. Как-то мать ее (а она королевой была, если Вы еще не поняли) по молодости ведьме одной дорогу в чем-то перешла, и та прокляла ее под горячую руку. Ведьму опосля, конечно, поймали, но проклятие она свое снять не смогла. Сильно крепко положила. Так на костер и пошла в итоге, почти смиренно. А у королевы родилась дочь, назвали ее Шахеризадой, крепкая, красавица-дите, да только с одним отклонением нехорошим. Днем была девочка как девочка, а как только вечер наступает - в чудовище кошмарное превращается. Какие только лекарства, какую только магию не применяли - ничего не помогало. Так и выросла девочка-чудовище в женщину-чудовище. Прятали ее от всех под вечер и от молвы людской крепко берегли. Королевская кровь, как никак. А она сама, Шахеризада, ей грустней всего. Не жизнь, а мучение сплошное. Все она в облике чудовищном понимает, и собой управляет, а изменить ничего не может. Чуть вечер - на замок и сидеть до позднего утра в темноте. И делать ничего не может - что с этими щупальцами-то поделаешь особо? Даже зеркальце не подержишь нормально. Кстати, она сама как-то в зеркало посмотрела-таки, в ужас пришла. На кого похожа - на свой ночной кошмар самый страшный. Печаль-то какая... Нечеловеческая. Извелась вся. Каждый день и каждую ночь такое. Заплакала Шахеризада. Тут-то я на руку ее нежную свою ладонь и положил... И началась совсем другая история.
Но, надо же эту дорассказать. Вот что еще рассказала моя Шахеризадочка. Отец же, чтоб хоть как-то ей угодить, развеселить, стал бардов всяких ловить и ей посылать. Чтоб развлекали. На ночь. Ну, и в порядке подкрепления - кушать чудовищу ж тоже надо. Только никто, как оказалось, не знает, что чудовище-то по склонности - вегетарианец. Траву кушает, капусту, иногда мебель, правда, грызет. Призналась на ушко. Она этих бардов пугала, конечно, поначалу все веселей казалось, а потом по веревочной лестнице за окно спускала и из города документы давала, чтоб выбрался навсегда, а то отцовские начальники все равно бы упекли - не любят они бардов. Ни в какую. Особенно один, главный самый свирепствовал. Ну, мне объяснять не надо, помню с Сизифом свой разговор... Так что она их, почитай, от верной смерти в застенках спасала. Троих, правда, не удержалась и съела. Потому что очень уж плохие истории читали. Фальшивили страшно. Вот она их и... Впрочем, шутит, наверное, моя Шахеризадочка, милая моя супруга. Хотя кто их поймет, на самом деле, этих женщин...
А я устроился неплохо, получается. Обвыкся уже с Шахеризадой моей. Ну и что, что чудище по ночам? А мы по ночам истории вместе сочиняем, беседуем, в игры играем. И интересно даже так! А целый, большой день, как обычно, в нашем распоряжении. Я и к внешности ее, вечерной, честно признаться, привык почти, ну, щупальцами щевелит, ну, слюнку зеленую роняет, бывает... а так почти не пахнет (духи делает свое дело) и голос родной, близкий, всегда рядом. И глаза - ее. Блестят в темноте, умные, красивые, карие. Днем же до сих пор, бывает, теряюсь как мальчишка, от превращений ее. Очень красива, моя Шахеризада!