Если не больше.
Что это — опять головокружение? Такое же — едва ощутимое. И я понимаю, что живу у Беатрис. Сразу два открытия: надо было купить этот столик раньше! Как много узнаешь о себе, когда меняешь мебель! Посоветуйте это своим друзьям — если они у вас есть.
— Бенжамен, ну что ты стоишь, пойди-ка лучше купи пиццу! Мне надоело готовить! А я пока схожу к соседям за Марион. Ты прав, они очень милые люди, но такие ограниченные… С ними совершенно не о чем говорить.
Я бы предпочел обратное — сходить за Марион, а не за пиццей. Третья пицца за неделю; продавец уже говорит мне «До скорой встречи», а не «До свидания»!
2
Предсказания потолка
Возвращаясь с пиццей, встречаю своего клиента, выгуливающего собаку. Конечно же, он со мной заговаривает, а я, конечно же, ему отвечаю. Он спрашивает, что я думаю о гомеопатии. Исходя из ситуации, думаю, что лично мне гомеопатия может повредить, если начну ее обсуждать. И говорю клиенту, что это долгий разговор и пусть он лучше зайдет ко мне в аптеку. И прошу прощения: у меня пицца остывает, а дома дочка голодная ждет. Он понимает, соглашается: «Да, когда дети голодны, не надо заставлять их ждать, а то потом ничего есть уже не станут. Бегите скорее!»
И я бегу.
— Бенжамен, ну что ж ты так долго? Я уже подумывала, вернешься ли вообще!
На языке вертелось: «Не искушай!» — но вовремя осекся.
— Папа!
Она здесь — с лучезарной улыбкой, со свежей, как весна, мордашкой. Солнышко мое! Беру ее на руки.
— Хорошо поиграла с Софи?
Она рассказывает. Об играх, о ссорах, о примирениях, о полднике, о котенке, который царапается, но не больно, потому что это детеныш… Может, это и не очень интересно, но меня интересует. Очень интересует. Она такая живая, такая цельная, когда рассказывает. Сам я обычно рассказываю о чем-то своем отстраненно, как будто это меня не очень касается. Как будто я зритель собственной жизни.
— А ты как, пап? Магазин хороший?
— Хороший, очень хороший…
Она чмокает меня в щеку. Звучный, слюнявый поцелуй.
Внезапно понимаю, что для нее я — личность. Она не знает… или пока еще не знает?
Я думаю: «Дорогая, кого ты видишь, когда на меня смотришь? Скажи мне, кто я!» Но вслух говорю:
— Марион, а я только что думал о тебе — когда попросил зеленые оливки, а не маслины.
— Ты купил оливки?
— Нет, я купил пиццу на ужин.
— Опять!
Ах ты, лапочка моя, совсем забыла, что надо молчать. Что ж, послушай теперь маму.
— Марион, я вам не прислуга и готовить разносолы не могу. Или я на кухне, или работаю. Если тебе не нравятся книжки, которые я пишу… Если ты считаешь, что мое место — на кухне… Между прочим, многим девочкам очень хотелось бы, чтобы их матери писали детские книжки… Скажи честно — тебе не нравятся рассказы, которые я пишу, Марион, а, Марион?
— Нравятся… Просто пицца немножко надоела.
— Увидишь, сегодня она намного лучше, — шепчу на ухо дочке, — я выбрал «супер-люкс». Тебе точно понравится, любимица ты моя!
— Бенжамен, хватит!
Я изумленно смотрю на Беатрис. Что я такого сделал?
— Кончай так обращаться к Марион! Только инцеста не хватало!
К счастью, Марион уже слезла с моих коленей, иначе я бы ее уронил.
— Бенжамен, я понимаю, что ты не отдаешь себе в этом отчета, но отец не должен говорить дочери «моя любимая». Это обращение к женщине, а не к ребенку.
— Я сказал не «любимая», а «любимица».
— Какая разница! Она слышит, что она — твоя любовь. И всякий психолог скажет, что это опасно. Получается, что она для тебя будто и не дочь никакая, может, ты не имеешь этого в виду, но по тому, как ты с ней говоришь, девчонка вполне может вообразить, что она в твоих глазах — женщина! А у нее как раз период, когда очень силен эдипов комплекс, и сейчас не время сбивать ее с толку.
— Но я имею право ее любить?
— О господи, Бенжамен, как ты все усложняешь! Малейшее мое замечание принимаешь в штыки. Пора нам поговорить — мы все-таки муж и жена, и это для нас жизненно важно! Я… Нет, впрочем… давай поговорим после ужина, когда малышка заснет. Хотя ты же видишь — из меня уже искры сыплются… Мне надо высказаться, пока не взорвалась. Марион, за стол!
Мне вдруг захотелось спать. Захотелось лечь без ужина. Без пиццы, без разговора. Стать только телом, которое спит.
Если уж я сказал, что пицца суперлюкс, восхитительная, — мняяу! разве тебе так не кажется, Марион? — придется съесть кусочек.
Беатрис расспрашивает дочку о своей новой книге. Перед тем как предлагать свои книжки издательству, жена всегда проверяет их на Марион. Это хорошая идея: моя любимица указывает пальчиком на те места, которые дети и взрослые понимают по-разному. Моя душенька…