— Тебя выписали!
— Да, пару часов назад. — Драко вновь был самим собой: одет с иголочки, причёсан, на губах играет небрежная ухмылка. Только глаза светились новым тёплым светом. Он приподнял её подбородок двумя пальцами и прошептал прямо в губы: — Спасибо!
— За что? — выдохнула Гермиона через время, пытаясь отдышаться после поцелуя.
— За то, что терпела меня эти два дня. Я наверняка был невыносим.
— Не то слово! — Гермиона фыркнула, смущённо опуская глаза. Отчего-то под этим взглядом ей становилось не по себе, словно Драко смотрел прямо в её душу.
— Я серьёзно, — сказал Драко. — Я не представлял, найдётся ли на свете хоть один человек, кроме мамы, способный терпеть мои капризы. А теперь знаю точно. Это ты. И я счастлив, что нашёл тебя.
Гермиона подняла на него глаза, чувствуя, как от волнения сводит живот. Неужели он скажет сейчас то, что она так ждёт услышать? Он заправил за её ухо выбившийся локон и прошептал:
— Ты обещала, что выходные мы проведём вместе. Вдвоём.
От разочарования Гермионе захотелось застонать. Она и впрямь думала, что Драко Малфой признается ей в любви? Вот прямо здесь и сейчас?
— Ты передумала? — с тревогой спросил Драко. Он думал всю ночь о том, что она сказала про любимого человека. Хотя и сделал тогда вид, что не расслышал, но на самом деле сердце встрепенулось и сладко сжалось, стоило этим словам слететь с её губ. Потому что именно вчера Драко осознал, что любит её. По-настоящему, безо всяких отговорок, просто любит и мечтает сделать её счастливой. Но, помня о том, что Гермиона достойна лучшего, признание в любви тоже надо было обставить со всем шиком. И уж точно не в коридорах Хогвартса.
— Нет, что ты! — натянуто улыбнулась Гермиона. — Я просто думала, что…
«Что ты скажешь «Я люблю тебя», а не начнёшь договариваться о том, чтобы вновь оказаться в постели», — мрачно подумала она.
— Я ведь обещал сюрприз, — осторожно сказал Драко, не сводя с неё обеспокоенного взгляда. Она точно что-то скрывала. И ей наверняка было неприятно находиться с ним рядом. Он всё испортил, однозначно! Эта болезнь показала его с той стороны, которую вот так, быстро, не вываливают на любимую девушку. От отчаяния хотелось рычать, и Драко с трудом сдержался, быстро поцеловав Гермиону. — Надо бы поспешить к столу, а то всё вкусное съедят.
Гермиона кивнула, привычным уже жестом переплетая их пальцы, и пошла следом, раздумывая о том, что она предъявляет слишком завышенные требования к человеку, который только-только начал раскрывать себя с совершенно другой стороны. И если он пока не готов к признаниям, то требовать их она совершенно точно не будет.
========== 16. Как признаться в любви, или пособие для чайников ==========
Драко не покидало чувство тревоги, оно буквально разъедало изнутри, шевелилось в животе склизкими червями. Он не любил недомолвки, а девичьи обиды обычно приводили в состояние глухого раздражения. Но с Гермионой было иначе. Драко не хотел терять её и с определённой ясностью понимал, что эти отношения — лучшее, что могло случиться в его жизни. Он снова впал в задумчивость, мрачным филином сидя в излюбленном кресле в углу гостиной. Что было не так, что заставило её с печальным видом сидеть на ужине, а до этого — избегать его под различными предлогами, с неизменной улыбкой теряясь в коридорах Хогвартса? Драко совершенно не понимал, что делать, и с каждой минутой приходил к неутешительной мысли — надо извиниться. Извиняться Драко не любил и не умел, но, видимо, когда-то надо было учиться.
А Гермиона, понятия не имея о его терзаниях, страдала от мыслей, что он её не любит. И если за эти несколько месяцев, что они были рядом, в его груди так и не вспыхнуло чувство, значит, у их отношений определённо нет будущего. Она уже пережила отношения с Роном, которые начались дружбой и дружбой же закончились. Но ведь с Драко всё было совершенно по-другому! Гермиона влюбилась в него со всей горячностью, на которую было способно верное гриффиндорское сердце. Она не заглядывала слишком далеко в будущее, но надеялась, что впереди ждёт только хорошее. Неужели пришла пора разочароваться? В этот вечер даже уроки раздражали, а то, что она решила делать их в гостиной вместо привычной библиотеки, вызывало злость: здесь было слишком шумно и совершенно не получалось сосредоточиться. Спать Гермиона легла разбитой и уставшей, а утром, глядя в зеркало, лишь тяжело вздохнула, отмечая тени, залёгшие под глазами.
Заметив знакомую светлую макушку среди толпы учеников, она сбилась с шага, сердце встрепенулось, забилось с перебоями. Он был нужен, ей по-прежнему хотелось быть рядом, слушать его голос, держать за руку, отвечать на поцелуи… При мысли о поцелуях внутренности сделали сальто, и Гермиона одёрнула себя, со злостью прогоняя робкие мысли о том, что желание — тоже одно из чувств, во многом не хуже любви. Слабо улыбнулась Драко, который бросил на неё встревоженный взгляд, и опустилась на лавку рядом с Джинни.
— Что-то случилось? — осторожно спросила та. Вчера Джинни так и не решилась подойти к подруге, видя, что она витает где-то в облаках, но с лицом, далёким от приятных мыслей. Гермиона неопределённо пожала плечами, не желая озвучивать сомнения, которые сама по-прежнему во многом считала смехотворными. Джинни кивнула, оставляя её со своими невесёлыми мыслями, и вернулась к разговору о вылазке в Хогсмид через два дня. На душе Гермионы стало совсем тоскливо — что принесут ей эти выходные?
— Гермиона! — Драко нагнал её уже у выхода из Большого Зала, хватая за руку и заставляя остановиться. — Нам надо поговорить.
— Определённо, — вздохнула Гермиона, чувствуя, как против воли начинает щипать в носу. — Сегодня у нас нет общих уроков, может, после занятий?
— У нас всё в порядке? — на всякий случай уточнил Драко, настороженно глядя на неё и отмечая, что она отвела глаза прежде чем кивнуть. Его рука разжалась, выпуская её пальцы, и Драко отступил, сухо бросив: — Тогда увидимся после занятий.
И, не оборачиваясь, вышел из Зала. Гермиона, проглотив комок, застрявший в горле, поспешила на Зельеварение, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Размолвка, пусть пока и незначительная, приводила в настоящее отчаяние. Гермиона весь день не могла сосредоточиться, уже в который раз из-за Драко, и впору было бы злиться, вот только получалось лишь на себя. Что за синдром отличницы и желание, чтобы всё всегда было идеально? Почему бы просто не отпустить ситуацию и плыть по течению, а там будь что будет? Гермиона покосилась на Гарри, который вместе с Роном играл в Виселицу, не обращая внимания на профессора Флитвика. Вот кому точно всё нипочём! Будь то приближающиеся экзамены или проблемы на личном фронте. Хотя, вздохнула она, у Гарри с Джинни всё прекрасно, а Рон только недавно начал встречаться с Лавандой и, кажется, был всем доволен. Гермиона хмыкнула: кто бы мог подумать, что Лаванда и Рон будут так гармонично смотреться вместе? А ведь они идеально друг другу подходили: Рон с его ленью, которая проявлялась и в отношении к девушке, и Лаванда, готовая эти самые отношения тащить на себе, делая всё, что надо, для их развития.
Гермиона встрепенулась. Может, стоит в кои-то веки проявить инициативу и сделать для Драко что-нибудь приятное? То, что она ухаживала за ним во время болезни, не считалось, ведь так поступила бы любая на её месте. Нет, Драко заслуживал чего-то большего, чем красивый комплект белья. Гермиона воспряла духом, остаток занятий посвятив размышлениям о том, чем можно удивить Драко. Чем вообще можно удивить человека, у которого и так всё есть? Ответ напрашивался сам собой: только своим вниманием и любовью.
Драко никогда ещё не чувствовал себя таким потерянным и бессильным что-то изменить. При мысли, что Гермиона решила его бросить, внутри всё сжималось от страха. А ведь у них всё было так хорошо! Драклова болезнь испортила всё, что можно, и теперь оставалось лишь ждать окончания уроков, пытаясь взять себя в руки и попытаться услышать хотя бы что-то на занятиях. К их концу он совершенно не понимал, где находится, и в коридор вышел, опустив голову, глубоко задумавшись и не обращая внимания на суету вокруг. И когда прохладная ладошка потянула его в раскрытую дверь кабинета, он даже не сразу понял, что от него хотят.