Надо ли говорить, что Чудо, едва ли не каждый день, приходило домой зарёванным? Это было так часто, что приводило демиургов-создателей в замешательство. Конечно, они захотели разобраться в ситуации, и имели беседы с педагогами-дестроерами. Но те надели свои резиновые улыбки и, конечно же, всё объяснили!
Оказывается, во всём было виновато… само Чудо! Оно не умеет «работать в коллективе», не умеет «заводить друзей», недостаточно ответственно относится к учёбе, слишком замкнуто и так далее, и так далее. Но, конечно же, всё поправимо! Если Чудо будет больше работать над собой, и научится «учиться учиться», то всё встанет на свои места, и тогда оно будет, как все!
Дома Чудо ждал разговор. Он начался доброжелательно, даже сочувственно, ведь все хотели помочь Чуду! В разговоре приняли участие не только демиурги-создатели, но и старшие демиурги. Все они обступили оробевшее Чудо и сначала спросили о причине его неожиданного неуспеха.
Чудо отвечало. Оно тогда ещё не успело научиться лгать, а потому говорило обо всём, как это виделось его неискушённому, но внимательному и пытливому взору.
Мы опустим здесь его ответы. Они были горькими, беспорядочными, немного фантастичными и бессвязными. Всё потому, что Чудо ещё совершенно не умело отвечать… Да и откуда ему было научиться?
И тогда все с разных сторон принялись втолковывать ему истины, которые должны были помочь Чуду преодолеть свои многочисленные пороки.
Старшие демиурги заявили, что коллектив «всегда прав». И привели множество примеров, похожих на сказки из своей собственной жизни, когда они были в таком же возрасте, что и Чудо теперь.
Демиурги-создатели сообщили от себя, что им-де было во много раз труднее жить и учиться, чем Чуду! Они росли в «трудные времена», плохо питались, тесно жили. И у них не было таких замечательных резиново-улыбающихся «учителей», как у их Чуда. Их педагоги-дестроеры, оказывается, были помесью монстров и шизофреников, в то время, как «учителя» передающие Чуду свою мудрость, это воплощение доброты, справедливости, терпимости и ума!
Выяснилось, что Чудо лениво, безответственно, неблагодарно и виновно ещё в каких-то грехах, насчёт которых оно само не поняло, что это такое. Вывод был однозначен — если Чудо не хочет учиться, значит, его надо заставить!
Заставили Чудо учится очень простым способом — швырнули за парту, (у него была собственная домашняя раскладная парта, страшно неудобная, но демиурги-создатели ей почему-то очень гордились), и припечатали о её крышку учебник, так, что сложенные там ручки, карандаши и линейки брызнули в стороны и разлетелись по комнате так, что некоторые из них нашлись лишь спустя очень долгое время.
— Учись!!! — Проревели демиурги страшными голосами, и прибавили к этому несколько жутких обещаний того, что они сделают с Чудом, если оно не будет учиться.
Легко сказать — «Учись!». Чудо не видело строчек учебника сквозь непослушные слёзы, которые не желали заканчиваться. Перо прыгало в руках и отказывалось писать. В результате, в тетради вместо домашнего задания появились какие-то иероглифы, обильно проиллюстрированные кляксами.
Время от времени кто-нибудь из демиургов подходил проверить, как Чудо учится, и каждый раз это заканчивалось плохо…
«А ну, немедленно учись!»
«А ну, живо учись!»
«Как ты смеешь так плохо учиться?!»
«Если не будешь учиться, то…»
Демиурги кричали так из самых лучших побуждений. Они по-прежнему любили своё Чудо, но считали, что заставить его учиться необходимо! Почему-то, им был известен только один способ достижения этой цели. Чудо так и не поняло, почему. Я тоже не понял, ведь я знал этих демиургов не только, как существ образованных и интеллигентных, но и как существ интеллигентных, образованных, умных, талантливых, мудрых… Эх!..
Результат не заставил себя ждать. Радость, с которой «учителя», сиречь — педагоги-дестроеры, поставили за такую учёбу неудовлетворительную оценку, могла сравниться только с радостью маньяка-убийцы, вонзающего нож в тело беззащитной жертвы! Счастье, испытанное сверстниками Чуда от его неудачи, было счастьем стада обезьян, заполучивших в свои лапы тяжело раненного льва.
Дома повторилась давешняя сцена. Только крика было больше, а кое-кто из демиургов хватался за сердце, собираясь картинно упасть в обморок.
И потекли для Чуда чёрные дни, складывающиеся в годы. Изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц Чудо переходило из ада в ад. Из ада учебного в ад домашний. И так почти без перерыва, так-как в выходной день «бездарное» и «ленивое» Чудо тоже должно было сидеть и заниматься.