Около восьми часов вечера мы прибыли в Ленинград, и Валентин неожиданно велел мне собираться.
— Куда? — удивился я.
— На рыбную ловлю!
— Но я не люблю ловить рыбу!
— Полюбишь! Жрать небось рыбку станешь? — в голосе Валентина появились злые нотки.
— Да чего ты злишься? Пойдем, если хочешь. А надолго?
— На всю ночь.
— А может, мы здесь понадобимся? На заводе?
— Нет. Капитан отпустил до утра.
— Что ж, — я накинул на плечи шинель, — пошли!
…Порывистый осенний ветер гнал облака в сторону моря. На пустынном берегу не было ни души. На грязном песке чернели просмоленные рыбачьи лодки. В стороне виднелось угрюмое здание.
Было уже совсем темно, когда мы столкнули лодку в воду. Некоторое время мы шли на веслах, потом Валентин, достав из-под скамейки шест, принялся ставить залатанный парус.
— Ветер в аккурат в нашу сторону, — определил он, подняв намоченный палец. — За полчаса донесет!
— До какого места? — полюбопытствовал я.
Мне никто не ответил. В тишине противно поскрипывал руль, свистел ветер, бормотала разрезаемая лодкой вода.
— Ты, Петр Ракитин, брось прикидываться дурачком, — наконец сказал Валентин. — Больно ты хитрозадый. Месяц уже на наши деньги живешь. Пьешь, куришь, в ресторан ходишь, а все ничего не понимаешь! Хватит хитрить! Пора отрабатывать!
— Что же я должен? Воровать, что ли?
— Чудак ты, Петя! Большой дурень! — голос Валентина вдруг повеселел. — Кто же тебя воровать заставляет? Не хочешь — не воруй! Твое дело. А помочь нам ты обязан. Иначе не по-товарищески. Деньги-то мы на тебя тратили? И мичманка на тебе наша. Краденая, между прочим. И кто же тебе поверит, что ты ничего не знал?
— И учти, — вмешался в разговор Николай, — если продашь — пришибем, как суку, но закону. По голове веслом, да в черную холодную воду. Чи-и-жик!
Сердце у меня покатилось вниз, руки похолодели.
«Кричи не кричи, никто не услышит, — подумал я. — Залив кругом…»
— Да ты ее бойся! Воровать тебе не придется, — успокоил меня Валентин. — Вот возьмем сейчас товар, отвезем на берег — и все. Большего от тебя никто не требует…
— Тише! — скомандовал вдруг Анатолий приглушенным голосом. — Мы у цели.
Я поднял глаза и невольно отшатнулся. Прямо из воды поднимались, надвигались на нас необъятные черные громады.
— Что это?!
— Тише! Это кладбище кораблей, — так же понизив голос, пояснил Валентин.
Он свернул парус, и я понял, что не громады двигались на нас, а нашу лодку несло на них. Волны с шумом и плеском бились о железные корпуса отведенных сюда и затопленных на мели многоэтажных морских пассажирских судов. Но днем, если смотреть с нашего парохода, они всего на несколько метров возвышались над водой. Капитан сказал, что их затопили в Отечественную войну, а вытаскивать не стали, не имело смысла.
Валентин засвистал песню:
Невдалеке послышался плеск весел. Из-за корпуса затонувшего корабля выплыла лодка. Человек в капюшоне подгреб к нам.
— Уходите! — вполголоса приказал он. — Сегодня опасно. Это тот, новый? — он ткнул в мою сторону.
— Да… — кивнул Валентин.
— Ладно, видел его. Сматывайтесь! Вот вам деньги! — человек в капюшоне кинул Валентину на колени сверток и быстро заработал веслами.
Удивительно знакомые интонации послышались мне в его голосе.
Обратно мы шли против ветра, только на веслах. Грести было тяжело.
Я долго не отрывал глаз от черных остовов мертвых кораблей. На какое-то мгновение мне показалось, что в иллюминаторе одного из них загорался свет. Но, вероятно, это был отблеск вынырнувшей из-за облаков луны…
Глава пятая. Иннокентий третий
Ночь я спал плохо. Мучили кошмары: спилось, что меня захватила шайка бандитов. Я проснулся в холодном поту с мыслью: «Хорошо, что это только сон!», но услужливая память тут же напомнила о вчерашнем. Неужели все это произошло со мной? Что делать? Рассказать капитану? Капитан вызовет ребят, они ото всего отопрутся, а ночью убьют меня. В том, что «кореши» могут убить, я ни минуты не сомневался. «Нет! — решил я. — Сперва соберу веские доказательства… Чтобы у капитана не было сомнений. А там будь что будет!»