— Мальчик, закрой окно и ложись в постель!
Последнее, что видел Вова, это Витин кулак, торчащий из больничной пижамы. Он мелькнул в окне и исчез.
Вова уныло поплёлся в школу.
Через несколько дней Витю выписали из больницы. Во дворе его все стали дразнить «Фантомасом».
Всемирный отрицатель
Все ли мальчишки такие вредные или только Вова такой? Ему хочется сказать «да», а он говорит «нет». Хочется сказать — «белое», а он говорит — «чёрное».
Пришла как-то мама в красивом платье. Стала перед зеркалом и улыбнулась Вове:
— Посмотри, сын, какое у меня новое платье!
— Ах, ах, высокий класс! — Вова закатил глаза под лоб и скорчил такую гримасу, будто глотнул клюквенного соку без сахара.
Мама огорчилась.
Спрятала новое платье в шкаф и надела свой обычный домашний халат.
Вове хотелось крикнуть: «Надень то, красивое», но он сказал:
— Вот это другое дело!
А недавно мама вернулась из командировки. Она соскучилась за Вовой: пять дней его не видела. И пошла за ним в школу.
Прозвенел звонок, распахнулись двери, и из классов повалил школьный народ.
Мальчишки вырвались, как из горящего дома. Девочки вышли чинной стайкой.
— А где же Вова?
— Он, наверное, в столовой, — вежливо ответила толстушка с чёрной косой.
В столовой стоял невероятный галдёж. Обедала группа продлённого дня. Кто-то двигал стулья, гремел посудой. Из кухни тянуло чадом пригоревших котлет. А раскрасневшаяся повариха — тётя Катя — кричала кому-то:
— Подождёшь со своим шницелем! Сначала — продлённики!
Посреди столовой стояла седая женщина — директор школы — и разговаривала с двумя учительницами.
Уже с порога мама заметила Вову. Не обращая внимания на общий шум, он сидел за столиком и деловито хлебал борщ.
Потом он быстро съел второе, выпил компот, ладонью провёл по рту, забыв, что есть салфетка, и только тогда заметил маму.
— Ну, здравствуй, здравствуй. Приехала?
— Приехала.
— Пойдём!
Мама поправила сыну белый воротничок, пригладила волосы.
— Где же твои книги, сын?
— Ах, да! Хорошо, что ты напомнила! — Вова кинулся к столику, пошарил на полу и поднял шапку и ранец.
…Они шли по улице, мама и сын. Медленно кружась, падали снежинки, оседали на пальто, на ресницах. Вова согрел дыханием маленькую хрупкую звёздочку, и она превратилась в капельку.
— Что у тебя нового? — спросила мама.
— Несколько отметок. Все разные, уклончиво ответил Вова. — Расскажи лучше про свою командировку.
— Расскажу тебе, сын, об одном очень интересном человеке, — задумчиво начала мама. — Он охотник, но необычный: охотится с фотокамерой на диких зверей.
Мама сделала паузу, чтобы сын мог лучше оценить сказанное.
— Чепуха, — небрежно бросил Вова. — Ничего особенного.
— …Он карабкается по неприступным скалам, чтобы снять на плёнку горного козла. Представляешь, как это трудно?
— Чепуха, это очень легко!
— Да ты сдурел! — мама рассердилась. — Он сфотографировал орла крупным планом.
— То было чучело, — сказал Вова.
— Ну, знаешь! — мама пожала плечами. — Да он встречался с настоящим медведем.
— В зоопарке, наверное…
Мама остановилась.
— Нет, Вова, в лесу. В Карпатах.
Она выжидательно смотрит на Вову, ожидая, что тот скажет: «Чепуха», но Вова молчит. Видно, заинтересовался, наконец.
— Это было летом, — продолжает мама. — Человек стоял в малиннике и ел спелые ягоды. А с другой стороны куста стоял медведь. Оба так увлеклись, что не заметили друг друга. Потом вдруг треснула ветка, фотограф глянул — а перед ним медведь. Рот открыт, течёт малиновый сок…
— У кого? — спросил Вова.
— У обоих! Они вытаращили глаза и замерли на месте. Потом фотограф как бросится бежать! Медведь — тоже. Еле живой остался от страха!
— Кто, медведь?
— Да нет, фотограф.
Вова несколько минут молчит, по его лицу бродит нехорошая улыбка.
— Это он сам тебе рассказал?
— Конечно, не медведь же.
— Он тебе наврал!
— Вова!
— Извини. Преувеличил.
Вова идёт рядом с мамой. Шапка еле держится у него на макушке. Пальто расстёгнуто.
Если говорить по правде, не очень аккуратный он ученик.
— Летом звери сытые и довольные, — авторитетно заявляет Вова. — Так что не надо было тому дяде так бежать. Ну, рассказывай дальше…
Но маме уже не хочется рассказывать. Она обижена, что её сын растёт таким Фомой-неверой.