— Вы чувствовать холод и, может быть, вода. Но вы должны заставить себя не думать... Сидеть ровно, не горбиться!.. Расслабиться. Научиться не думать! Отринуть ощущения — нет холод, нет вода! Раствориться в шум волны, почувствовать отрицание всего, кроме пустота...
Какое это было знакомое ощущение покоя! Алисия не заметила, как прошло время. Настырная Ива толкала в бок:
— Эй, ты спишь, как будто не я, а ты была в дозоре. Все замёрзли, а ей хоть бы что!
Она открыла глаза и проморгалась. И правда, девушки в стороне стояли толпой, кто-то дул на руки, пытаясь их согреть, этим явно не удалось сосредоточиться на звуке прибоя; четверо обступили мастера и спрашивали о чём-то. А он, склонив голову на секунду-две меж загораживающих его, чтобы посмотреть, все ли на месте, встретился взглядом с Айей, идущей к ним, и обратился к алазонкам:
— Внимать! Всем переходить на бег. До ворот! Не останавливаться! Уже отдыхать много!
Необычная получалась тренировка, но её смысл поняли быстро: во-первых, прыжки по камням требовали ловкости, во-вторых, подъём в гору лишил ровного дыхания. Засунув в карман артефакт, сдерживающий магию, Алисия позволила себе хулиганство, иначе, она подозревала, не добралась бы до финиша. А мастер, словно всю жизнь бегал по горам, умудрялся то и дело спускаться вниз, чтобы подтолкнуть очередную растяпу в спину и придать ей скорости.
— Боги, откуда у него столько силы? — кто-то простонал, когда замученная толпа появилась, в конце концов, во дворе.
Мастер скомандовал: “Все свободны до закат!” — и девушки согнулись, упираясь руками в колени, чтобы отдышаться и унять сердцебиение. Алисии, которой помогала магия, пришлось притвориться, что тоже не в силах дойти даже до парадной лестницы.
Они бы долго отдыхали, если бы не насмешки стражников, находящихся во дворе. Пришлось гордо выпрямиться и, сверкая гневно и презрительно глазищами, пройти мимо. Внезапно до Алисии дошло, она ахнула мысленно: этот безродный мастер куда умнее, чем кажется! Вернись алазонки расслабленные с прогулки, разговоры об этом дошли бы до королевы. А сейчас никто не сомневался, что мастер гоняет своих учениц не меньше мастера Сергия. Сам он, отдав приказ, удалился, не обращая внимания на мужиков, в его адрес также отвесивших шуточки.
“Он мудр... И, между прочим, ты его слишком часто хвалишь, дорогая”, — одернула себя Алисия и показала стражникам неприличный жест.
Что бодрило лучше, чем ненависть? Только любовь. Но влюбляться Алисия пока не собиралась. Ей и в Алатерре хватило примитивных ухаживаний от местных принцев. Нет, она хотела большего, поэтому как-нибудь потерпит существование без мужского внимания.
*****
Дни шли за днями, превращаясь в те самые будни, от которых Алисия сбежала — в другую страну. Утешала себя тем, что это всего на месяц, уж в Ааламе-то будет повеселее, тем более Энрике для неё придумал задание — лишь бы не лезла никуда. Да, придумал... а сам действовал. И за две недели случилось немало, чего за тысячу лет в Алатерре не могли наскрести для отчёта.
В тренировках изменений не было, и к ним алазонки привыкли. Желание быстрее добиться того, о чём просила добрая королева, раззадоривало и прибавляло сил. Движения становились плавнее, синхронность почти идеальной, но, конечно, до идеала было слишком далеко. “Всего месяц...” — презрительно думала Алисия о сроках. Нереально, невозможно. И невозможно, чтобы Её величество этого не понимала. Так к чему спешка? Нет, определённо во всём этом была тайна, к счастью, Энрике просветил: как только головорезы четвёртого сая уйдут, намечается нечто важное, чего опасается королева. Почему не может окружить себя опытными ратниками? Этого Энрике не знал.
Самар-эве, между тем, была сдержанна, лишнего не говорила. Проникновение в комнату королевы не дало результатов, возможно, ответ хранился во дворце. Сама Кассандра не жила на Острове постоянно. Она появлялась на день-два и снова улетала. Зато однажды привезла с собой сына, Его высочество Аргуса Исэйаса Амидат ан-Дисан.
Брат, черпавший самые интересные сведения у новых друзей, уточнил, что принц — неродной сын Либерису. Может, поэтому Алисия не заметила сильной Тьмы рядом с ним, мужчина как мужчина, недурён собой, и только один факт настораживал — Аргусу триста лет, а он, на минуточку, дизалатус-наполовину. “Хотя-я-я, об отце мы ведь ничего не знаем...” — в ночных дозорах, которые ставили, когда прилетала королева, заниматься было нечем, поэтому приветствовались все запутанные идеи о чём угодно, которые лезли в голову. Лишь бы не заснуть от скуки.
Арженти с Энрике выходили на “охоту” раз в два или три дня. И под утро таких ночей брат отчитывался: всё нормально, следы замели, никто ничего не видел, лишь единожды пришлось почистить последний час памяти свидетелей, охранников в подземелье.
За две недели спасли троих алатусов из подземелья. Версия про смертельное заразное заболевание оказалась настолько удачной, что, по словам спасённых, последние три недели ликторы не собирали у них кровь на лекарства, опасаясь последствий.
Освободили двух дракониц из Пещер. Одна из них разрешилась от бремени недавно и тоже прятала яйцо — плюс один алатус родится свободным; со второй драконицей пришлось повозиться, но возможности Арженти не переставляли удивлять Энрике. Построить широкий портал из пещеры сразу в Межземелье — это было выше понимания. Казалось, что сила принца, по-прежнему сохранявшего инкогнито, увеличивается с каждым днём.
Успели, в качестве эксперимента, похитить на западе дракона, юного, только начавшего свою карьеру — якобы “смертельный вирус” расширял свои границы. Везде оставляли кучку пепла, для чего таскали на место преступления мешки с мусором.
В Алатерре в то же самое время экспериментировали с ираниумом. Оказалось, что разрушать его могут только потомки тех алатусов, которые строили Аалам. И Анника-эве вернулась. Правда, Энрике уточнил, что у неё получалось не так хорошо, как у Арженти, словно сказывалась сильно разбавленная кровь поколений. От её дыхания цепи плавились, а от огня Арженти рассыпались прахом.
Как же хотела Алисия взглянуть на хотя бы одного спасённого, послушать страшный рассказ из первых уст, но ей была обещана миссия — найти всех маленьких драконов, которых держали во дворце в качестве игрушки, а также хранилище яиц. Поэтому, можно сказать, она считала дни до возвращения в столицу.
Образ Арженти интриговал. Пусть он будет в маске, Алисия согласна на это условие, но хотя бы поблагодарить за спасение соплеменников, — и она попросила через Энрике о встрече. В ответ получила холодное: однажды они встретятся, а сейчас Арженти слишком занят. Так, досада, которую испытала от отказа принцесса, стала неизбывным осадком при воспоминаниях об серебряном принце. Других попыток познакомиться она не делала, хотя постоянно возвращалась в фантазиях к образу могущественного спасителя, которого Аластэир Четырнадцатый лично пригласил в Алатерру. И Арженти отказался с тем же условием — “когда-нибудь”. Алисия тогда позлорадствовала: какая пощёчина ханжам от магии, считающим, будто игнорирование чужой беды — исполнение воли Создателя!
Этой ночью Её величества Кассандры не было рядом. Днём за Самар-эве прилетел дракон, ибо королева нуждалась в её помощи. Раздав указания, фрейлина пообещала вернуться не раньше, чем через дня два. Что-то в самом деле происходило в столице. Энрике, сменивший дворцовую кухню на конюшню, рассказывал о приготовлениях к турниру и к выпроваживанию вооружённых маргиналов на войну с алатусами. Тем массово шили одежду, обувь, ковали оружие, пока не доверяя раздавать новьё в руки, и отправляли обозы с продуктами и оружием вперёд, чтобы вооружить вблизи самой границы. Эта категория ратников была не просто капризной; к чему приводит свобода убийц и воров, в Ааламе быстро поняли, но, к сожалению, устранить ошибку не получилось. Таким образом, скорее всего, королева помогала Либерису с бытовыми задачами.
Раз некого было охранять, дозор сняли и даже разрешили провести свободно вечер. Мастер сослался на то, что немного простыл, и закрылся у себя в комнате, предварительно попросив не беспокоить: всеми нужными снадобьями он запасся.