На всякий случай был продуман и план «Б»: если медийный небожитель все-таки отказывается фотографироваться с чернью, то пока он идет к своей машине, садится в салон и включает зажигание, наша «Газель» стартует из-за угла и перекрывает ему выезд. Посигналив несколько раз в пустоту, раздраженная звезда выходит из машины и идет разбираться, а дальше происходит все тот же фокус с исчезновением. Здесь был риск, что представление увидит какой-нибудь случайный прохожий, но и этот риск был невелик, учитывая позднее время.
Пока Мартын гулял по двору, изображая разговор по телефону, мы сидели в кузове «Газели» и ждали его сигнального звонка. Видеть его мы не могли — во-первых, машина стояла за углом, а во-вторых, это была грузопассажирская модель с окнами только в кабине водителя. Одиннадцать одетых в одинаковую форму бойцов теснились в железной коробке друг напротив друга — прямо как в БТРе. Я смотрел на их лица — впервые так пристально и вдумчиво, — и внезапно понял, что никто из них никогда не убивал. Мне открылось это, как в отрочестве, когда парни из футбольной команды обсуждали в раздевалке свои сексуальные похождения, а я вдруг ясно увидел, что все они девственники. По словам ли, по глазам, по улыбкам, по жестам — не знаю — просто понял, и все. Сева, сидевший за рулем, и Мартын, находившийся на улице, тоже не убивали — про этих я знал наверняка, потому что разговаривал с ними об их посвящении.
— Слушай, Игорь, а ты не думал, что кто-то из бывших кромешников может однажды нас заложить? — спросил я. В действительности, меня не беспокоила опасность доносительства, а интересовало само существование бывших кромешников. Но я не хотел спрашивать об этом напрямую, поэтому воспользовался хитростью, которой научился от мамы.
— А с чего ты взял, что есть какие-то бывшие кромешники? — Игорь отвечал несколько раздраженно, чем пытался прикрыть волнение.
— Ну наверняка ведь есть те, кто ушли по каким-то причинам.
— Нет, никто не уходил, — отрезал Игорь, и добавил: — Пока.
Последнее слово было произнесено с уколом, словно бы Игорь подозревал меня в трусости, но я на это не среагировал, потому что получил желаемую информацию и думал уже о другом. А именно о том, что если иных, помимо известных мне, кромешников нет и не было, а эти никогда никого не убивали — значит, основатели ячейки врали остальным про смертельные случаи во время инициаций. Врали, чтобы заставить всех относиться к посвящению предельно серьезно, чтобы придать нашему делу патетический дух смерти, чтобы скрепить членов ячейки кровью, пусть и пролитой лишь на словах.
Но неужели каждому новому кромешнику просто везло? Математическая вероятность выстрела в русской рулетке — один к шести, или, в нашем случае, чуть больше двух к тринадцати, то есть значительно выше ноля. А что если дело не в везении? Что если револьвер вообще был небоеспособен? Точнее, был намеренно лишен боеспособности. Тогда становилось понятно, почему Игорь так легко согласился на мое предложение в бане — ведь, по большому счету, не было разницы, брать «дичь» для инициаций или брать ее просто так, мелкой она будет или покрупнее — в любом случае речь шла о театрализованном действе без риска для чьей-либо жизни. Тогда неудивительно было и то, что Игорь не считал нужным каяться в кромешных делах…
Мои размышления прервал звонок телефона, доносящийся из кабины водителя. А через секунду Сева постучал в перегородку — это означало, что Мартын дал сигнал — «Прямой эфир» начался. Затем негромко хлопнула передняя дверь — Сева вышел из машины, чтобы из-за угла наблюдать за происходящим у подъезда и в случае провала основного плана перейти к реализации плана «Б». Мы быстро натянули маски и замерли. Пару-тройку минут сидели в полной тишине. Вдруг с улицы послышался голос Мартына:
— Вот, давайте сюда встанем.
— На фоне машины? — спросил тот самый голос, который прошлой ночью развлекал меня сказкой про освобождение Новороссии через ее сдачу.
— Фон я потом заменю. Главное, чтобы лица видны были, — проговорил Мартын уже совсем близко к машине. — Ну, улыбочку, как говорится. Камера… мотор…
Начали! Двое кромешников, сидевших у выхода, распахнули двери, затем было несколько секунд какой-то суетливой многорукой толкотни, в которой мне досталось лишь ухватить ведущего за ворот пальто, и вот уже он лежал между нами посреди кузова.