Раньше он хотел быть особенным. Неповторимым. Незаменимым. И, несомненно, важным. Теперь он хотел просто дожить свою жизнь в спокойствии и благодати. Среди опротивевшего ароматизированного чая тысячи сортов. Так всегда бывает. И если ты не успеваешь совершить самую значимую вещь в своей жизни в юности, то Продавец готов был дать руку на отсечение, что ты не совершишь её уже никогда. Это в двадцать кажется, что впереди еще вся жизнь и ты можешь успеть сделать ВСЁ, вплоть до переворота мира с ног на голову. Но год за годом День Рождения наступает всё чаще, а часы тикают всё быстрее. В десять лет он жалел, что праздники бывают так редко. Сейчас он не успевал оглянуться, как вновь наступала пора доставать ёлку с антресолей. Хоть рождественские огоньки уже давно и не доставляли столько удовольствия, сколько в детстве. Фейерверки стали слишком громкими. Торты – слишком сладкими. Ступени – слишком высокими. А родители – недосягаемыми.
И, что самое обидное, он не переставал удивляться день за днём одному: как быстро пролетела жизнь.
На глаза навернулись предательские слёзы. К своему возрасту Продавец стал слишком сентиментальным. Он перестал настукивать мелодичный ритм и посмотрел на своё отражение в стекле. Оно предательски отразило всю горькую правду: седые волосы, выбившиеся из – под чепчика, и лицо, испещренное морщинами. Он задумался на секунду, словно не узнав себя, а потом вдруг понял, что так привлекло его внимание. Движение. Там, за окном, пожилой мужчина в одиночку боролся со стихией. Не успев толком одуматься, Чайный Продавец вскочил со своего теплого табурета с мягким сиденьем. Он едва успел взяться за ручку двери, как ветер уже вырвал её из его слабых рук и так сильно ударил о стекло, что Продавец испугался, как бы оно не разлетелось по тротуару мельчайшими осколками. Но хозяин лавки не пожалел денег на антивандальное покрытие. И дверь, и окно стойко выдержали порывы ураганного ветра. Выдохнув, Продавец подхватил дверь и, навалившись всем телом, прижал её обратно до щелчка.
Пожилой мужчина к этому моменту совершенно обессилел. Ухватившись за деревянную скамейку, он просто стоял на одном месте, пытаясь не потерять равновесие. Если бы он это сделал, вряд ли смог бы уже подняться. Ветер усиливался каждую минуту и грозил вот – вот снести хлипкие лавочки вслед за расплескавшимся во все стороны морем.
– Двигайтесь ко мне! – закричал Продавец, пытаясь стать хоть немного громче расшумевшихся волн.
Пожилой мужчина постоял несколько минут без движения, а потом, словно решившись, упал на колени и пополз в сторону Мастера Чайных Дел. Это было единственно верным вариантом. Подхватив мужчину за плечи, Продавец приложил все свои силы к тому, чтобы довести его до лавки и усадить на небольшой диванчик для посетителей.
Вернувшись за прилавок, он привычно поклонился в дружеском приветствии.
– Добрый вечер, господин Путешественник! Не желаете отведать зеленого чаю с ложечкой отборного мёда?
– Смотря у кого вы его отобрали, – попытался улыбнуться Путешественник, но скулы его не слушались.
– Вы пытаетесь шутить. Это хороший знак, – отметил Продавец, ставя чайник на небольшую горелку. – Сегодня вы можете остаться переночевать здесь. Непогода сохранится до глубокой ночи. Я принесу вам запасную футболку и теплые штаны, пока мы просушим вашу одежду.
– Вы очень добры, Чайный Маэстро, – кивком головы отблагодарил его Путешественник.
– О, нет. Прошу Вас. Не называйте меня Маэстро. Я всего лишь немного разбираюсь в чае. И ненавижу его всей душой, – он мысленно прикусил язык. Правила этикета не велели так отзываться о продукте, который он предоставлял посетителям.
Но Путешественник оказался куда более воспитан для того, что обращать внимание на такие неприятные оплошности.
– Ураган поймал меня посреди равнины, – рассказал он, пока Продавец занимался приготовлением Чайной Церемонии.
– Я как раз собирался возвращаться обратно, когда туча внезапно вышла из – за гор. Это, безусловно моя оплошность. Нужно было послушать прогноз погоды перед тем, как отправляться на прогулку. В следующий раз я обязательно буду предусмотрительнее.