Меня пронзил гнев. Он думал, что я была какой–то легко доступной девушкой, которая спит с парнями налево и направо, вероятно, потому что с ним я была такой.
– Они могут обивать порог сколько им нравится, но они не получат ничего из этого. Существует только один мужчина, которого я когда–либо хотела, и он, конечно же, не какой–то там тупой ребенок из колледжа, который не знает, как разговаривать с женщиной, и намного меньше знает, как ее трахнуть.
Тепло загорелось в глазах Уайетта, когда он вытянул в себя воздух через свой раскрытый рот.
– Ты же не хочешь мне сказать...?
– Я – девственница. – я подняла свой подбородок. – Никто никогда не видел меня, никто никогда не прикасался ко мне, и никто никогда не был внутри меня.
– Моя сладкая, сладкая девочка, – пробормотал Уайетт, прежде чем наклониться вперед и обрушить свой рот на мои губы.
Глава 8
Все мое тело ожило, когда Уайетт вонзил язык в мой рот. Постанывая, я закрыла свои глаза и прижалась к нему своим телом, ощущая жесткую поверхность его мужественной груди. Его массивный член впивался мне в бедро, когда он терся о меня, а между нами струилась страсть. Через несколько секунд мои трусики были промокшими насквозь. Еще одна пара испорчена. Но кого это, черт возьми, волнует?
Все, о чем я волновалась, был Уайетт. Его руки, его губы, его член. Я хотела, чтобы каждая его часть касалась меня, гладила меня, трахала меня так сильно, что на следующий день я не смогла бы ходить.
Его зубы прикусывали мою шею, когда он разорвал на мне рубашку, и моя грудь появилась в его поле зрения. Мои соски были такими твердыми, что это причиняло боль, а боль между моих бедер усиливалась с каждым ударом моего сердца. Он меня так сильно возбудил прошлым вечером, и у меня до сих пор не было освобождения. Если сейчас он хотя бы раз там ко мне прикоснулся, я могла бы распасться кучкой кричащего экстаза.
Но он не торопился. Его язык делал круговые движения на моей полной и дрожащей груди, полизывая и посасывая, и подразнивая меня каждым изысканным ударом. Извиваясь под его прикосновением, я откинула назад голову и простонала так громко, что любой проходящий за окном, несомненно, смог бы меня услышать.
Уайетта, казалось, это не волновало. Казалось, что наоборот он от этого еще больше возбуждался.
Он отстранился и стащил мои джинсы и трусики с моего дрожащего тела, втягивая в себя воздух, когда его глаза меня осматривали.
– Ты – самая красивая женщина, которую я когда–либо видел, – сказал он с глубоким рычанием, прежде чем снять через голову свою рубашку. Все его тело состояло из сплошных мускулов, которые перекатывались, когда он двигался.
А потом исчезли его штаны. А потом его тесные боксеры.
Его огромная эрекция возникла в моем поле зрения, толстая и розовая, пульсирующая из–за необходимости, которая, безусловно, совпадала с моей собственной. Я хотела его внутри меня, здесь и сейчас, и всю оставшуюся часть моей жизни.
Снова и снова, пока ничего бы не существовало в мире, кроме нас.
Он поднял меня на стол и толкнул на спину, его губы оставляли след на моей коже, его пальцы впились в мои бедра. Все мое тело дрожало от нетерпения, когда его рот продвигался все ниже, ниже и ниже. До тех пор пока он не зависнул, дразня, всего в дюйме от моего клитора. Он наклонился и провел своим языком по моей мокрой и жаждущей киске.
И, о, Боже мой, я никогда раньше в своей жизни не чувствовала ничего подобного. Это полностью сводило меня с ума, и я не могла противиться тому, что мое тело тряслось на столе, а мои ноги обернулись вокруг его шеи.
– Ох, тебе это нравится, не так ли? – пробормотал он, прежде чем погрузиться обратно. Его язык скользил по моему клитору, посылая новые ударные волны удовольствия через мое дрожащее тело, и он лизал меня с лихорадочной энергией, которая заставила меня чувствовать себя самой вкусной женщиной, которую он когда–либо пробовал.
Я хотела большего, большего, большего, но это ощущалось так чертовски хорошо, что я не смогла бы продержаться больше. Он жадно пил каждую каплю моих соков, прежде чем погрузить свой язык в мои складки. И это было все, что я могла принять. Мой оргазм пронесся сквозь меня, такой сильный и такой быстрый, что в моих ушах начало греметь от моего волнующего освобождения. Мое тело тряслось и дрожало, а моя киска туго сжалась в то время, как волна соков выскользнула из моего отверстия и растеклась по его губам.
– Это было только начало. – улыбнулся Уайетт, когда надвигался на меня сверху, его огромный член, стоял по стойке «смирно». – Ты уверена, что хочешь этого, детка?
– Я так ужасно хочу, чтобы ты был внутри меня. – я едва могла говорить после того, что только что произошло. Я была такой истощенной, что не могла себе представить, как бы я себя чувствовала после того, как он бы полностью закончил заниматься мной. Но я никогда в своей жизни не была ни в чем больше уверена.
– Я буду нежен. – он проткнул мою киску своим членом прежде, чем начал мягко скользить внутри меня, его толщина прижималась к моим нежным стенкам. Он легко вошел внутрь меня после того, какой мокрой меня сделал, и с помощью своего языка, и из–за моих собственных фонтанирующих соков. Тем не менее, было ощущение, что он едва мог поместиться внутри меня. Таким толстым и длинным он был. Не было никакой чертовой возможности, чтобы другие мужчины смогли сравниться с его величиной.
Но, несмотря на то, что сквозь меня прошла вспышка боли, это было так хорошо, что я не хотела, чтобы он останавливался.
Ни сейчас, да никогда.
– Так хорошо, детка? – спросил он, оставляя мягкие поцелую на моих щеках и на лбу. Он был таким нежным, таким ласковым. Это заставило мое сердце переполняться чувствами, когда он толкнулся в меня глубже, пока его выпуклая головка не нажала на что–то внутри меня. – Ты ощущаешься так хорошо, так сладко.
Он начал раскачиваться на мне, медленно и неуклонно его член проскальзывал внутрь и выскальзывал из меня. Мои мышцы сжались вокруг него, когда снова внутри меня начало зарождаться удовольствия. Выгибая свою спину, я раздвигала свои ноги все шире и шире, желая, чтобы он был глубже внутри меня, хотя было ощущение, что я не могла вобрать его еще больше. Все, чего я хотела, – это быть как можно ближе к нему, чем я могла бы быть, а это означало, вобрать его настолько, насколько я могла это сделать.
Внезапно он поднял меня со стола, словно я весила не больше куклы, и перевернул меня, прижав лицом к столу. Он еще раз толкнулся внутрь меня, на этот раз с гораздо большей интенсивностью, чем раньше. Постанывая, я встала на цыпочки, чтобы поднять свой зад выше в воздух, чтобы дать ему больше доступа, чтобы он меня трахал так сильно, как только мог.
И он это сделал. Его темп набирал скорость, его гениталии врезались в мою задницу, сводя меня с ума от удовольствия все сильнее и сильнее. Я извивалась и стонала, и сжимала бумаги, лежащие на столе. Было такое чувство, словно он заявлял на меня свои права, как на его собственность, показывая мне, насколько я ему принадлежала, независимо от того, как усердно и сильно он пытался оттолкнуть в сторону это чувство.
Он схватил меня за талию и ударил меня по заднице, и его громкие стоны соединились с моими собственными криками желания. Я выкрикивала его имя, снова и снова, пока мое удовольствие не выстроилось в ревущее крещендо [прим. пер. музыкальный термин, обозначающий постепенное увеличение силы звука]. Я снова кончила, сильно, так сильно, что мой крик разрывал мое горло. И, когда я вздрогнула, то почувствовала, как его член делал то же самое, его семя изливалось в мое тело.