Они были быстро забыты, пока мужчина возвращался к кровати, возбуждение бурлило в его крови. «Он когда-либо был настолько твердым?» Видя член, стоящий по стойке смирно и, казалось, флиртующий с пупком, он так не думал.
Повернувшись к девушке, Марк потянулся ладонью к ее груди и щелкнул пальцем по пику припухшего соска. Глаза Ники расширились. Она напряглась. Мужчина снова потянулся к груди, на этот раз, перекатывая сосок между большим и указательным пальцами. Затем сжал напряженную вершинку. И снова стал перекатывать пальцами. Ники зажмурилась и сжала бедра.
— Открой их, — приказал Марк.
Девушка нахмурилась:
— Что?
Марк улыбнулся, слыша, как охрип от возбуждения ее голос:
— Твои глаза. Твои ноги. Я хочу, чтобы все твои тайны раскрылись для меня.
Медленно, она подняла веки. Моргнула. Затем Ники сфокусировала взгляд на лице мужчины, торжественный и смущенный одновременно. Она, казалось, была взволнована и не уверена в том, чего хочет. Ему были знакомы эти ощущения.
— Не останавливайся.
Он посмотрел на ее ноги, всё еще сведенные вместе. Развилка бедер сейчас блестела от возбуждения. Он едва мог отвести взгляд.
Тем не менее, Марк чувствовал упорную решимость Ники не сдаваться... и находил это абсолютно неприемлемым. Девушка очаровала его с того самого момента, как он увидел ее фото. Пришло время помочь ей понять, через что проходит он.
Втиснув руку между ног Ники, Марк похлопал по внутренней стороне лодыжки, подталкивая. Девушка немного развела бедра. Он похлопал снова. Ники открылась немного больше, сглотнув, когда делала это. «Вожделение? Опасение?» Судя по выражению ее лица, и то, и другое. Но она наслаждалась неопределенностью, если он правильно читал ее напряженное тело.
Дикая жажда накрыла мужчину, когда он погладил рукой другую лодыжку, и девушка медленно отвела ее в сторону. Теперь он мог видеть больше, чем темную поросль волос на ее лобке. Его взору открылись влажные пухлые складочки. И он бы умер, чтобы прикоснуться к ним губами.
Спустившись по кровати, Марк плечами развел шире ноги Ники, его рот навис над впадиной между ее напряженными грудями. Мужчина снова стал играть пальцами с твердыми вершинками сосков – жесткое сжатие, нежная щекотка – бесконечные минуты он ни делал ничего больше, чем потягивал ее соски, ублажал их. Девушка под ним стала извиваться, двигая бедрами в поисках облегчения от давления, нарастающего внутри. Но этого не произойдет, пока он не будет готов.
— Марк...
Хриплый голос Ники умолял, что радовало и возбуждало.
В ответ, он опустил голову, взял изнывающую вершинку в рот и начал ласкать языком, кружа, омывая. Второй сосок Марк зажал между пальцами. Ники стала извиваться сильнее. Ее соки намочили его живот. «Жаль, что она даже близко не была к освобождению... пока».
— Марк, — напряженно сказала девушка.
Тяжело воспринимать Ники всерьез, когда ее требования больше походят на стон.
Вместо ответа мужчина взял в рот другой сосок, массируя пальцами его скользкого, жесткого близнеца. Девушка ахнула, когда он задел зубами вершинку, а затем стал утешать языком. Дыхание Ники стало поверхностным и быстрым.
— Не дразни меня.
— Если ты чего-то хочешь, прекрати командовать. Начинай умолять.
Извиваясь под Марком, Ники не могла решить, хочет ли она одержать верх над этим высокомерным Халком[28] и преподать ему пару уроков о поддразнивании, или сдаться и молить... и наслаждаться удовольствием, которое он так талантливо дарил.
И как бы она ни хотела поразмышлять, в чем причина подобного поведения, жажда, которую он вызывал, лишала её мыслей.
«Но умолять?» Это противоречило ее гордости, ее независимой натуре.
К сожалению, тяжело было думать об этом, когда закипала кровь, и Ники чувствовала, что ее плоть скоро отделится от костей. А Марк пока не касался ничего, кроме груди. Однако, не гордость была тем, что останавливало девушку от мольбы.
— Давай, Ники. — Его грубый голос, медленно разрушая, прорывался сквозь ее оборону. — Что тебе нравится, детка? Чего ты хочешь?
— Чтобы ты играл честно, — смогла выговорить она.
Марк засмеялся:
— В другой раз.
Мужчина провел кончиком пальца между грудей девушки и потянулся вниз к животу. Она резко втянула воздух, разглядывая кельтский крест на его бицепсе, бугрящемся при каждом движении. Затем Марк изменил курс, погладив тазовую кость, прежде чем скользнуть по впадинке между животом и бедром.
Направляясь прямо к ее влажному центру.