Ники осознала, что такого никогда не было в ее жизни. Мать игнорировала Ники, вместо того, чтобы разбираться с трудной дочерью. Отец всегда говорил, что нужно контролировать чувства и держать язык за зубами, даже если это приносило дискомфорт, и часто было бесполезно. Даже Лючия, со своей способностью избегать рисков и держать свое мнение при себе, если это необходимо, не удовлетворяла эту потребность в сопереживании. Марк понял ее. И она всегда будет любить его за это.
— Ники, — выдохнул мужчина, уложив девушку на спину и стащив платье по ногам на пол.
Звук молнии, и его штаны с трусами последовали туда же. Разрыв фольги и Ники почувствовала, как Марк скользнул между ее ног. Он соединил их рты в мучительном поцелуе, у которого не было ни начала, ни конца, когда погрузился в нее одним бархатным толчком. Выкрикивая от чувства наполненности и ощущая себя частью этого мужчины, Ники выгнулась навстречу Марку:
— Да, детка. Вот так. Ты такая красивая. — Он обхватил ее бедра руками, прижимаясь к девушке. — Мне нравится, как ты ощущаешься.
Марк выходил и плавно скользил обратно снова и снова, шепча хвалебные слова. Он усеивал ее щеки и губы поцелуями, пробуя со сладкой настойчивостью, и обхватывал руками, пока они не соприкоснулись каждой точкой от губ до бедер. Эмоции переполняли Ники, закручиваясь в груди, поднимаясь выше, выше...
— Марк!
— Я здесь. Прямо здесь, — поклялся он, скользя глубже и задевая комочек нервов внутри ее лона, толкаясь к матке.
Она вскрикнула, когда сладкая спираль удовольствия, закручиваясь в животе, стала возносить ее наслаждение выше. Марк стал еще больше. Ники напряглась. Их тяжелое дыхание смешивалось каждый раз, когда тела соединялись.
— Падай, я поймаю, — прошептал мужчина на ухо.
Его ритм стал быстрее. Тело напряглось сильнее. Ники крепче сжала его руками, бедрами, всем телом, запоминая мягкую текстуру его древесно-хвойного запаха, шелковую гладкость волос на шее, когда он толкался, огонь его карих глаз, становящихся зелеными, прежде чем...
— О, Ники. Ники! — выкрикнул Марк, погружаясь так глубоко, будто мог выкачать всё свое семя, свою жажду, свою жизнь в нее.
Мысль о том, что он мог доставить ей удовольствие, вибрировала вокруг него, вжимала его глубже, словно она никогда его отпустит. Хотя всё это было слишком быстро, она знала, что он не даст ей выбора.
Марк перекатил спящую Ники на спину. Глаза закрыты, без тревоги и беспокойства, которые он видел в них, сейчас она выглядела умиротворенной. Но влажные, серебристые дорожки от слез на ее щеках говорили о том, что спокойствие было временным.
Внутренности мужчины сжались от этого вида, хотя он не был удивлен. Она занималась с ним любовью как в последний раз. Глубоко внутри он тоже знал это. Они не могли продолжать. Ники хотела от Марка больше, чем его недоверчивое сердце могло дать. А он не мог пойти дальше с женщиной, которую подозревал в преступлении, с той, у которой была власть разрушить его на совершенно новом уровне.
Он должен закончить расследование. Сегодня. Сейчас. Разобраться во всем, прежде чем перестанет заботиться о том, что законно или правильно, чтобы удержать Ники... или она примет сломленного мужчину, который никогда не сможет сделать ее счастливой.
Соскользнув с кровати, Марк быстро оделся и направился в офис. На столе он увидел заметки Лючии для научной работы. Отложив их в сторону, мужчина уселся в кресло Ники и включил компьютер. Кожаная куртка Блейда, висевшая на спинке кресла, впилась ему в спину. Марк скинул ее на пол. «Ублюдок». Он был готов поспорить, что Бочелли был здесь, обновлял бухгалтерские записи. С тех пор, как приехал Пьетро ДиСтефано, мужчина был скрытным и дерзким. Бог знает, что он собирается делать. Марк не смог прижать к ногтю Блейда, когда тот помогал Тиффани обвинить его, а сейчас, скорее всего, он заманивает Ники совершить новое преступление.
Записка от Зака на стикере была приклеена к клавиатуре, напоминая Ники забрать костюмы из химчистки. «Проклятье, офис Ники превратился во всеобщую помойку или что?» Выругавшись, Марк отбросил листок и вытащил свой телефон.
Набирая на быстром наборе шурина, Марк мечтал о том, чтобы Лючия или Зак были реальными подозреваемыми. Лючия была слишком погружена в исследовательскую работу, а Зак поглощен заботой о больном дедушке. Кроме того, Марк видел фотографию Тиффани с ногами, обернутыми вокруг бедер Блейда, руками, сжимающими его одетую в кожаную куртку спину. Он глубоко увяз в операциях по отмыванию денег. И хотя Марк предпочел бы думать, что Бочелли действовал один, он боялся, что это принятие желаемого за действительное.