— Ненадолго. Ее перевезли в палату, и будут очень внимательно наблюдать. Я думаю, она будет много спать ближайшие несколько дней, но она должна быстро и без последствий в будущем восстановиться. Идите за мной.
Лючия вышла вперед, чтобы последовать за врачом. Прежде чем они исчезли за углом, доктор Хелстер остановился и оглянулся назад на троих мужчин, оставшихся в зале ожидания.
— Кто из вас Марк?
— Это я. — Полный облегчения после выплеска адреналина его голос скрипел, словно стальные диски тормозов.
— Она спрашивала о вас. Я бы предпочел только одного посетителя за раз, поэтому сначала провожу мисс ДиСтефано, а потом вернусь за вами.
Проглотив шоковый удар, достаточно сильный, чтобы осветить клуб «Ночные шалуньи» в субботнюю ночь, Марк кивнул. «Ники о нем спрашивала?»
— Пожалуйста. Спасибо.
Затем Лючия и доктор ушли. Спустя двадцать минут Марк обнаружил себя расхаживающим по маленькой комнатке. Он понимал, что семья должна быть в первую очередь, но ожидание рождало желание что-нибудь разбить. Мужчина смотрел на двигающиеся стрелки часов. Медленно. Так чертовски медленно. «Они сломаны? Он в сумеречной зоне, где пять минут внезапно растягиваются на два года?»
— Не мог бы ты присесть? — Зак закатил глаза. — Заставляешь нервничать.
Марк посмотрел на мужчину, постукивающего ногой по желтому линолеуму. Бочелли наоборот развалился в кресле. Улыбка коснулась уголка его рта. «Да, он выглядит напряженным, хорошо». Прежде чем Марк успел сказать Заку, чтобы тот отвалил, вернулись доктор Хелстер и Лючия. Девушка была бледной и в слезах, но робкая улыбка на ее лице заставила его сердце сжаться.
Доктор махнул Марку, чтобы тот следовал за ним:
— Лючия сказала, что это ты спас Ники жизнь.
— Я просто вовремя появился, — пожал плечами Марк.
— Действительно, повезло. Она красивая девушка. Очень красивая.
— Она занята, — прорычал он.
Марк остановился, ошеломленный своим заявлением. Ники не принадлежала ему. Умом мужчина понимал, что не может позволить себе думать о девушке иначе, чем как о подозреваемой, пока он вел расследование и пытался уличить ее в уголовном преступлении. Пока сохранялся хоть какой-то шанс, что с его помощью Ники отправится в тюрьму.
Но сегодня, когда жизнь девушки висела на волоске, когда его сердце чуть не остановилось, пока он выносил ее из заполненной газом квартиры... ничего из этого не имело значение.
Доктор засмеялся:
— Когда она позвала тебя, я понял, что ты не ее брат и не лучший друг-гей.
Делая всё возможное, чтобы сдержать свой хмурый взгляд, Марк следовал за доктором Хелстером по одинаковым коридорам, сквозь несколько двойных дверей, а затем вверх на лифте.
Наконец, они добрались до палаты Ники. Марк зашел внутрь так же тихо, как парад танков. Но застыл, когда увидел девушку, лежащую на кровати: глаза наполовину прикрыты, кожа бледная, повсюду торчат трубки. На заднем фоне пищал кардиомонитор. Капельница на правой руке. Этот вид поразил его, словно удар грузовика в живот.
— Я жива, — прохрипела Ники. — Так что можешь перестать хмуриться.
Он кивнул, чувствуя, как сжимается горло:
— Какое-то время мы сомневались в этом, детка. Ты в порядке? — опустившись на стул возле кровати, Марк потянулся к ее руке, но засомневался.
— Я не сломаюсь, — заверила девушка, вцепившись в его руку.
Мужчина крепко сжал ее ладонь в ответ:
— Как ты себя чувствуешь?
— Помимо желания съесть целую пачку аспирина от головной боли? Я в порядке.
Марк держал пальцы Ники в своей ладони, наслаждаясь теплом и жизнью, пульсирующей под кожей:
— Что случилось?
— Не знаю. Я работала в офисе, потом пошла в спортзал, — она глубоко вдохнула и захрипела.
Мужчина вздрогнул. Но девушка продолжила:
— Я вернулась, Лючия приходила на обед. Затем забегал поговорить Зак. Я сходила в душ и прилегла. Чувствовала себя сонной.
Ники стала задыхаться, и Марку было тяжело наблюдать, как она напрягается.
— Отдыхай, — приказал он.
Усталая улыбка появилась на ее лице:
— Еще раз спасибо. Мой герой.
Нахмурившись, Марк отпустил руку девушки. Он не чувствовал себя героем. Мужчина чувствовал себя растерянным и разваливающимся на куски. Слишком слабым, чтобы противостоять обаянию девушки, слишком неуверенным в ее невиновности, слишком преданным идее прекратить преступные действия, которые однажды разрушили его жизнь во Флориде, чтобы бросить расследование против Ники; Марк, черт возьми, понятия не имел, что делать дальше.