Машина оказалась четырёхдверной. Я сел на заднее сидение – там просторнее. Минут пять пришлось подождать – прапорщик пояснил, что прогревает двигатель. Ещё он добавил, что «заклинание прогрева» разрядилось, а их ленивый штатный чародей не торопится это исправить, ища многочисленные отмазки. Всё как в российской армии – подумал я, но озвучивать это не стал. После этого прапорщик замолчал, и с минуту мы сидели в неловкой тишине. Почему неловкой? Ну, он решился мне помочь, явно нарушив систему контроля. Я был ему благодарен, но не знал, что говорить. «Спасибо?» Обязательно скажу, но позже. А ещё я не знаю, во что мне выльется эта помощь, которая может и не помощь вовсе, а медвежья услуга. Кто знает, как здесь принято, какие здесь люди.
- А из чего стены состоят? – спросил я.
- Из туров – это большие корзины, куда можно сыпать хоть песок, хоть гравий, хоть камень. Их ещё габионами называют. Если стена получает повреждение – этот участок можно быстро заменить. – мне почему-то показалось, что прапорщик напряжён.
- Понятно… - тихо ответил я.
Он завёл машину, и мы поехали к задним воротам. Офицер (если здесь прапорщик – это офицерский чин, конечно) положил на приборную панель перед собой какую-то резную костяшку, и ворота сами стали открываться. Только сейчас заметил, что снизу у них ролики, и отъезжают они по рельсам. Как на станционных гермоворотах в питерском метро. Ещё видел такое на старых воротах в центре города, ведущих во дворы.
Уже за стену выехали, как слева я увидел очередной чугунный фонарный столб. Интересно, они от электричества работают или газовые? Или на какой-то магии? Вопросов всё прибавлялось, но задавать их не спешил. Во-первых, спать хочу, во-вторых, боюсь разозлить очередного «случайного попутчика». Ну да, опять моя застенчивость. И ,вроде, нечего стесняться, ибо всем понятен интерес новичка, но не могу преодолеть себя.
И, разумеется, в дороге я заснул…
Уже второй раз за эту ночь меня разбудили, только уже толчками в левое плечо. Это сделал полковник, сидящий ко мне в пол оборота.
«Мы приехали. Это дом Ларисы Трофимовой – она потомственный ветеринар. Выметайся,» - последнее слово было достаточно грубым, но, судя по тону, у него не было цели меня оскорбить. Да и человек военный – чего от него ещё ожидать, разговоров в стихах?
Я открыл пассажирскую дверь и на автомате придержал ППШ, чтобы не выронить. Это так формируются привычки, связанные с оружием, которыми так любят наделять авторы своих книжных героев?
Мы приехали в обычный деревенский двор. Только от вида дома я ахнул: двухэтажный, выстроен из маленьких кирпичей. На фасадной стороне лоджия с толстыми стёклами. Крыша черепичная, а сверху торчят две печные трубы.
По бокам от дома пристройки, сделанные, наверное, в разное время. Левая пристройка имеет подъёмную белую дверь, как в американских гаражах. Наверно, это тоже гараж. Перед парадным входом деревянная веранда с оградкой, которая освещена фонарём, висящим на кованом кронштейне.
Открылась дверь, и на эту веранду вышла толстая женщина с красивым овальным лицом. Одета она была в длинную ночную рубашку, а её волосы были убраны в косынку.
Прапорщик сказал:
- Ларочка, привет. Тут потеряшка с котом пришёл – он ранен. Посмотри его, пожалуйста.
- Конечно-конечно, Коленька. Пойдём в дом, - она махнула рукой и скрылась внутри.
Пришлось идти следом, но Лариса остановила меня в сенях:
- Отдавай мне кота, а сам разувайся.
Я передал ей вздрагивающее тельце и стал разуваться. Стоя очень неудобно снимать сапоги с высоким голенем. В сени вошла молодая женщина, которая принесла мне табуретку. Я поблагодарил её. Сидя процесс пошёл быстрее…
Гостиная была такой, как её бы показали в каком-нибудь западном фильме: в центре столик, вокруг него угловой диван и пара кресел, напротив которых под потолком висит современная плазма. Правее лестница наверх, а в боковой стене вырезано две двери. В левой части дома стоит бильярдный стол и настольный хоккей. Стены обиты досками с очень красивой текстурой. Развешены фотографии, как чёрно-белые, так и цветные. Но я постеснялся их рассматривать, да и сил не было.
Плюхнулся на диван, когда в сени вошёл прапорщик. В нос ударил запах табака, правда, не такого поганого, который исходит от папиросы бандита. Собственно, Соколов и сейчас держал во рту деревянную трубку, из которой шёл дымок.
Одна из правых дверей открылась, и давешняя женщина вынесла поднос с кофейной «туркой» и двумя чашками. Видимо, успела заварить, когда машина только въезжала во двор.
Одета она была в синюю ночную рубашку, на которой вышит какой-то орнамент. На голове повязан платок. С виду обычная женщина, вряд ли старше меня. Но даже при неярком освещении, исходящим от люстры с одинокой электрической лампочкой, было видно, что эта женщина не человек… Лицо прямоугольное, черты лица рубленые. Нос слишком плоский. Челюсть шире человеческой. Интересно, сколько там зубов?
Она поставила поднос на стол. Мозг реагировал медленно, а вот прапорщик сказал первым:
- Спасибо, Жанна.
- Спасибо, - вслед за Соколовым тихо сказал я.
Прапорщик, вместо того, чтобы сесть рядом, прошёл в левую часть комнаты и открыл дверцу деревянного шкафа. Оттуда он взял пузатую бутылку с коричневой жидкостью – коньяк, наверное, и две рюмки. Поставил это на поднос с туркой. Себе же он налил кофе, а туда плеснул коньяка. И в рюмку налил. Хотел налить и меня подпоить, но я протестующе замахал руками:
- Не пью.
Соколов понятливо кивнул и устроился в кресле. Я наполнил чашку кофейком из турки, попробовал. Тьфу, гадость. Ненавижу «натуральный кофе», горький и оставляющий неприятное ощущение во рту. А сахара, как назло, не принесли. Поэтому взял бутылку и немного налил в кофе. Так он стал намного вкуснее. Соколов усмехнулся:
- Ты же не пьёшь, - как-то незаметно он перешёл на «ты».
- А иначе эту бурду не выпить. Не могу пить такой кофе. На Земле всегда пил растворимый «Нескафе голд».
- Пил я однажды растворимый кофе - туфта. Тогда потеряшка провалился с пакетом продуктов, где была целая банка этой кофейной пыли.
- А мне нравится, - сказал я.
После этого мы снова молчали. Я услышал, как на втором этаже скрипнула половица, из-за чего посмотрел наверх. Это не скрылось от внимания прапорщика, и он сказал:
- Василич на старости лет совсем разленился – не может пол починить.
Снова открылась боковая дверь, и оттуда высунулась голова Жанны.
- Вам что-нибудь принести?
- Нет, Жанночка. Спасибо! – Тепло, почти по-отечески сказал Соколов.
Она ушла, и я тихонько спросил, наклонившись в сторону прапорщика:
- А эта Жанна… она…
- Человек? – с иронией переспросил прапорщик и сам же ответил, - Нет, Жанна не человек. Вернее, не совсем человек. Она представительница вида, который на Земле называют «Денисовский человек». Слышал про них? У нас их, правда, зовут жохчами. Речевой аппарат так устроен, что они не могут выговаривать букву «г». Вместо неё говорят «ж».
- Да… У нас в последние годы набирает популярность сайт «Антропогенез. ру», на базе которого проводится форум «Учёные против мифов». Там рассказывали про «денисовского человека», правда, известно крайне мало.
- Ну вот. А наши учёные мужи из «Института антропологии» могут на натуре изучать денисовцвев, неандертальцев, флорессцев, ещё два неизвестных Земле подвида человека, да один вид разумных ящеров.
И тут я чуть кофе не поперхнулся, конечно. Даже сонливость отступила:
- А на каком они уровне развития?
- На уровне племён. Уже достаточно крупных, но всё-таки племён.
- А почему вы не помогли им основать государства?
- Государство нельзя принести извне. Ну вот объявишь ты королём правителя одного племени, только другие ему подчинятся не будут.
- А почему за столько тысячелетий они не вышли хотя бы на средневековый уровень?
- Ну, тут причин много. Изначально популяция, которая сюда перекочевала с Земли, была мизерной. Магия затормозила общественное и техническое развитие.
- А вы как сюда попали? – вопрос был очень общим, но Соколов и так понял, о чём я.
- В тысяча девятьсот двадцатом году дивизия Народной армии под командованием Владимира Оскаровича Каппеля уходила из окружения краснопузых. Но под Красноярском один из разъездов нашёл портал сюда. Так они и ушли в полном составе, перед этим зайдя в тыл большевикам и уведя у них две артиллерийские батареи. Ну и гражданских захватили немало. Говорят, что насильственно, но это уже неважно. Эти жиды, которые у большевиков верховодили, доложили наверх, что Каппель якобы умер, а дивизию разгромили.