В кабинете тихо. Харламов сидит вполоборота к окну. В течение всего рассказа он ни разу не перебил нас, не уточнял деталей. Он просто слушал.
— Ну что ж, — замечает Харламов. — Давайте советоваться, как помочь вашему другу.
Что советовать — мы не знали и поэтому устало пожимаем плечами.
— Помочь надо, обязательно надо, — говорю я.
— Но мы не знаем как, — ставит точку Сергей.
Харламов подхватывает телефонную трубку. Затяжной гудок повторяется несколько раз. Наконец трубка издает икающий звук, и четкий голос отвечает:
— Приемная генерального прокурора.
— Федор Савельич на месте?
Трубка многозначительно помолчала.
— Кто его спрашивает?
— Харламов.
— Соединяю, — пропел тот же голос. Трубка выразительно кашлянула, и хрипловатый бас сказал: «Н-да…»
— Федор Савельич? Добрый день. Это Харламов. Я по делу Климова.
…
— Да… На стройке… Да… да.
…
— Я понимаю. Закон есть закон. Однако народ говорит, что Климов не мог не дать указания.
…
— Доводы? Слова хороших людей. Вера в человека.
…
— Как? А… Для юриспруденции это не доводы. Нужны доказательства.
…
— Доказательства, — усмехнулся Харламов. — Мы собирались пригласить Климова для беседы.
…
— Да, на предмет работы секретарем райкома.
…
— Почему же? Мы не жалеем…
…
— А я не оказываю… Я тоже считаю, перед судами все равны. Но я еще считаю, следствие не имеет права пренебрегать мнением комсомола.
…
— Мы знаем, что будет суд.
…
— Это уже другой вопрос. Пока идет следствие. И при его ведении должно учитывать все. Да, да, все…
…
— Нет, я имею на это основание. Что вы говорите?
…
— Ах, друзья! Так это хорошо, когда у Климова столько друзей… Как? Опять не довод?
…
— Ну, правильно, для вас осудить тунеядца — это все равно что пирамиду Хеопса построить. А тут…
…
— Понятно, не было состава преступления.
…
— Ага… В данном случае есть. А кто этот человек? Чем он жил, для кого жил — для вас это частности?
…
— Понимаю. Да здравствует справедливость. Перед законом все равны.
…
— Как?.. К счастью, на это у вас нет права. Безусловно.
…
— Правильно. Вот мы и помогаем.
Трубка с треском падает на рычаг.
— Ну, что ж, этого следовало ожидать. Мы тоже не лыком шиты, — сквозь зубы цедит Харламов. — Формально он прав… Собственно, что мы теряем? — Харламов сосредоточенно трет переносицу. — Просим внимательно подойти к разбору дела. Не пороть горячку. Так или не так?
Я вижу его настороженный взгляд:
— Очевидно.
— Вот и я про то. Какое ж это давление? Внимание к человеку. Вот как это называется. Если хороший человек попал в беду? А ведь Климов хороший человек? А? — И снова настороженный взгляд.
— Мы плохих не держим, — в тон Харламову бросает Сергей.
— Не держите… Это нам известно. Не помню, в каком номере, кажется октябрьском, за тот год. Да… октябрьском. Крупно — «Мы этой жизни суть»… Чуть ниже, прописным — «Дневники современника». Целая полоса. Было такое?!
— Да, вроде было, — подтверждаем мы не очень охотно.
— Так что народ вы известный. Кстати, шутки шутками, а газету надо приложить к делу…
— Можно, — соглашаемся мы.
— Не можно, а нужно… Значит, хороший… Ну раз так, что надо делать? — Харламов обводит нас загадочным взглядом и тут же отвечает: — Надо действовать. И действовать незамедлительно. Едем в горисполком.
— Стоит ли, не исключено, что там тоже Бутырины.
Разговор с прокурором несколько пригасил наш оптимизм.
— Бутырин? При чем тут Бутырин? — насторожился Харламов.
Нам неловко, но мы снова садимся и рассказываем, при чем тут Бутырин.
Он слушал, устало привалившись к столу, непрестанно курил. Когда мы замолчали, Харламов осторожно сдул пепел с настольного стекла и, против ожидания, совершенно спокойно произнес:
— Ну и что? — Затем неожиданно откинулся назад и, глядя куда-то в окно, медленно заговорил: — А вы что хотите? Чтобы везде мудрецы сидели, ясновидцы? Я бы тоже хотел. Да, как говорят, есть потребность, но нет возможности. Слышали такое?
— Слыхали… — кашлянув, подтвердил Димка.
— Вот и хорошо, что слыхали… Видите ли, ребята, — Харламов снова привалился к столу, — Бутырины, скорее, случайность, нежели закономерность. Но тем не менее она существует. Су-ще-ству-ет.
— Ну так, солнце не без пятен.
— Во, правильно, не без пятен. А если по сути. Общество наше могучее — это факт. — Харламов снова достает сигарету. — Но даже наше общество пока не столь совершенно, чтобы исключить такое явление, как дурак. Я подчеркиваю — пока. С каждым днем дураку будет все труднее. Общество становится умнее. А значит, дурак будет явным. Это одна сторона вопроса. Киньте-ка мне спички… Вы ведь все на заочном?