*
Абарай, уже который день подряд, преодолевал боль и изнурение, чтобы продолжать тренировки. Ни с того, ни с сего Капитан, вернувшись с задания, взялся за лейтенанта железными рукавицами. Часы напролет они тренировались всяческими способами, попутно и тренируя интеллект, и разминая мозги. Только вечерами Ренджи успевал задаваться мыслью, чем же он так провинился перед Капитаном Кучики. «За что же мне это такое?» Где-то в закоулках мозга парень предполагал, что это из-за той самой ночи, но всерьез в это поверить не мог.
Но все было немного проще. На ту ночь Бьякуя решил закрыть глаза, после того, что ему сказала сестра. У главы клана были свои представления о том, кто «ровня» его сестре. И пока он этого в Ренджи не увидит — последний будет этого достигать через боль, страдания и, обязательно, семимильными шагами.
Абарай же не знал даже кого благодарить за это «внезапное счастье». Добирался до дома он практически ползком, едва находя силы принять душ и поужинать. Неизменно, он засыпал, прокручивая последнюю встречу с Рукией в голове. Он, не без удивления, заметил, что взгляд ее изменился: был требовательным, заинтересованным, взволнованным и почти горящим. А последняя фраза так вовсе призывала к совершению глупости, которую он не осмелился сделать той ночью. Ренджи едва устоял, чтобы не совершить непоправимого. В самом деле, он боялся ее напугать, оттолкнуть своей излишней напористостью.
Естественно, в таком измотанном состоянии он никак не мог себе позволить видится с ней. Не мог допустить того, чтобы она сейчас увидела его таким разбитым и обессиленным. Для нее он хотел быть всегда самым лучшим, сильным, чтобы она знала, что он в любом момент может ради нее свернуть горы.
Но спрашивать его разрешения она не собиралась. В один прекрасный день Укитаке, как ни странно, сам отправился к капитану Кучики по какому-то вопросу. По возвращении он позволил себе прокомментировать обстановку в шестом отряде:
— Капитан Кучики, судя по всему, намерен победить любого врага всего одним офицером, — дружелюбно усмехнулся он. — Прошу прощения за мою фамильярность, Рукия.
Лейтенант Кучики лишь недоуменно похлопала ресницами. Заметив ее смятение, Джуширо поспешил объяснить:
— В шестом отряде тренировки на износ. Тренируется, конечно, весь отряд, но в центре внимания, несомненно, лейтенант Абарай. Я думал, ты в курсе… — Укитаке мгновенно растерялся, заметив перемену в лице Кучики.
Рукия негодовала до самого конца рабочего дня, взглядом метая молнии. Джуширо, конечно, не мог понять смысл брошенных ею слов куда-то в пустоту: «Это вот так-то брат решил не вмешиваться?»
***
Вечером того же дня она приготовила угощения для Ренджи и, оповестив всех в доме, что ужинать не будет, отправилась ждать его возле бараков отряда. Бьякуя, завидев ее, коротко кивнул, не выказывая ни смущения, ни одобрения ее присутствия, а, тем более, никак не реагируя на ее негодующий взгляд. По большому счету, потому что сам не знал, рад он всему этому или нет.
Через несколько минут, самым последним, показался сам Абарай. Он выглядел измотанным и уставшим, вызвав этим у Кучики еще одну волну возмущения. Сам же парень очень удивился неожиданной для него гостьи, но при этом был очень рад.
Еще Ренджи понимал, что не сможет сыграть ни одной запланированной роли, потому что сил не было даже думать. Он действовал исключительно на поводу у своих чувств, поэтому довольно просто предложил ей свой локоть, чтобы она за него взялась, пока они будут идти к нему домой. Они практически не говорили, потому что Кучики и так все поняла, а у Ренджи просто не было сил вести беседу. Он чувствовал ее ладонь на сгибе руки, и это придавало ему не только чувство ответственности и мужества, но и покровительства.
Они шли медленно, не было нужно обладать каким-то внимательным и цепким взглядом, чтобы идти, не спотыкаясь, но, не смотря на это, Ренджи был очень осторожен, стараясь пройти так, чтобы доставить Рукии меньше неудобств. Она не могла не отметить это. Она чувствовала, что Абарай отгородил ее от всего мира, согревая и защищая. От этой внезапной мысли, она еще теснее прижалась к нему, словно котенок ластится к рукам.
Она видела, что сейчас он настоящий. Именно этот Ренджи будет с ней до конца жизни. Как бы он не шутил, как бы не подначивал, он даже будет готов нести ее на руках, лишь бы она не испачкала свое кимоно. Они оба разомлели от нежности и чувств, утонули в заботе друг о друге, поняли, что обратной дороги уже нет. Абарай осознал, что больше никакие планы не нужны, потому что она пришла, потому что хотела заботиться о нем и подарить свое время только ему.
========== Эпилог ==========
После ужина Абарай вызвался проводить Кучики домой, не принимая никаких возражений. Он не боялся, что на нее кто-нибудь нападет, потому что это скорее нападавшего надо будет спасать от нее, а просто, потому что хотел ее проводить, потому что хотел знать, что с ней все в порядке.
Они сидели на крыльце ее дома, смотря на мерно плывущие облака, пылающие в закате и переливающиеся от красного, у самого солнца, до фиолетового, в местах, куда лучи солнца уже не достают.
— Ренджи, я могу поговорить с братом, чтобы он от тебя отстал с этими тренировками… — неуверенно начала Рукия, осторожно касаясь плеча парня.
— Не нужно, — улыбнулся Ренджи, накрывая ее руку своей.
— Почему? — она повернула ладонь, сцепив их руки в замок.
— Он делает все правильно. Теперь я обязан стать самым лучшим для тебя, — спокойно говорил Абарай, не сводя взгляда с их переплетенных пальцев.
— Почему это так важно? — Рукия немного нахмурилась, вызвав у парня еще больший прилив чувств.
— Потому что я люблю тебя, — произнес он, сам удивляясь той легкости, с которой дались ему эти слова. Раньше он никак не мог представить ситуацию, как и когда он это ей скажет. Бывало, что он порывался что-то такое сказать, но язык не слушался. Тогда это казалось лишним и не нужным, а сейчас — самым естественным и правильным.
— Ты сейчас не шутишь? — девушка замерла, не дыша.
Ее накрыла легкая паника, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она закусила губу до боли, боясь, что Ренджи оглушительно рассмеется и разобьет тем самым ее сердце на маленькие кусочки. Однако он нежно держал его в руках и согревал своей любовью:
— Нет, конечно. Кто же такими вещами шутит, глупышка? — нежно прошептал Ренджи на ушко Рукии, а затем, поддавшись порыву чувств, медленной дорожкой поцелуев прошел путь до ее губ.
В этот момент она сама повернулась к нему и потянулась к его губам. Она приникла к нему, как к источнику живительных сил. Как измученный жаждой заблудший в пустыне человек, приникает к оазису. Она утонула в этом поцелуе, она вложила в него все свое желание принадлежать только одному Ренджи. Он все понял, он видел ее глаза, слышал ее дыхание, чувствовал ее дрожь и волнение. Ей не нужно было отвечать ему этой же фразой. Он понял все и без слов.
В самом деле, одна незамысловатая истина приходит в такой момент. Счастье осязаемо — оно в прикосновениях. Видимо — в глазах любимого человека. Слышимо — приближающиеся шаги дорогого тебе человека. Обоняемо — запах того, кто так необходим. Имеет вкус — долгожданный поцелуй.
Они пронесли свои чувства через года, через потерю, через боль и страх. Они взрастили любовь из крепкой дружбы, из чувства ответственности друг за друга. Они ее заслужили, преодолевая трудности и, самое сложное, самих себя.