Его улыбка стала еще шире, показав кончики его клыков, словно он не отрицал ни одного из моих обвинений. Если бы я не видела раньше подобных зловещих клыкастых усмешек глазами других людей, с которым психически связывалась, то я бы в штаны написала от ужаса, но пресыщенная часть меня признавала то, кем он являлся: злом. И я не была чужда злу, хоть и хотела бы обратного.
— Если она и на самом деле та, о ком мы слышали, это даст нам то преимущество, которого мы так искали, — пробормотал его друг — брюнет.
— Думаю, ты прав, — протянул мистер Каштановые Волосы.
Я не хотела умирать, но есть вещи, которые я не стану делать, даже если это будет стоить мне моей жизни.
— Если попросите помогать вам, похищать детей, то можете с таким же успехом сломать мне шею прямо сейчас.
Мистер Каштановые Волосы рассмеялся, казалось, с искренним весельем.
— Я могу это делать и сам, — заверил он меня, от чего меня замутило от отвращения. — То, чего я хочу от тебя, гораздо более… сложное. Если я принесу тебе некие предметы, ты сможешь мне рассказать об их владельце? К примеру, что он делает, где находится и, что самое важное, где он будет находиться?
Я не хотела делать ничего, что могло бы помочь этой отвратительной шайке убийц, но выбор у меня был мрачноватый. А если я откажусь, меня, либо загипнотизируют, чтобы я сделала это, либо заставят сделать это под пытками, либо же я умру, захлебываясь собственной кровью, поскольку я не принесла бы им никакой пользы. Может это, и было моим шансом улучшить ситуацию и изменить свою судьбу, которую они мне уготовили.
Почему ты не хочешь этого? нашептывал мне мрачный внутренний голос. Разве ты уже не устала тонуть в чужих грезах? Не была ли смерть единственным выходом?
Я взглянула на свое запястье, на слабые шрамы, не имевшие ничего общего с отметинами от удара электрическим током. Однажды я уже послушала свой отчаявшийся внутренний голос, и я бы солгала, если бы не призналась, что часть меня, все еще хотела этого. Но потом я подумала о Марти, о том, как будут горевать мои тети, о том, что я еще не сказала отцу, что люблю его, пока разговаривала с ним в последний раз, и наконец, о том, что не хочу, чтобы эти ублюдки получили удовлетворение от моего убийства.
Я подняла голову и встретилась взглядом с их главарем.
— Мои способности привязаны к моим эмоциям. Злоупотребите мной морально или физически, и тогда вам больше не посчастливится воззвать к горячей линии моей психологической помощи в попытках выяснить то, что вас так интересует. Это значит, никаких убийств, в то время как я получаю для вас информацию, и никаких прикосновений ко мне, вообще.
Эту последнюю часть я добавила из-за похотливого взгляда, брошенного на меня брюнетом. Моя плотно облегающая одежда не оставляла простора для воображения, но я в нем тренировалась. Я не ожидала, что меня сегодня похитят, иначе надела бы нечто более консервативное.
— И не думайте, что сможете загипнотизировать меня забыть обо всем, что вы сделаете, — добавила я, взмахивая правой рукой. — Помните о психических видениях? Я прикоснусь к вам или предмету около меня и узнаю, и тогда ваш человеческий хрустальный шар разобьется.
Все выше сказанное было полной ерундой. Они могли делать все, что захотят, и я по-прежнему бы вытягивала образы из того, чего коснётся моя правая рука, но я попыталась использовать свои самый убедительный тон, молясь, чтобы мне хоть раз удалось оказаться лучшим лжецом.
Мистер Каштановые Волосы сверкнул в мою сторону клыками в еще одной страшной улыбке.
— Думаю, с этим мы справимся, если, конечно, ты сделаешь то, что, как сама сказала, ты можешь.
Я улыбнулась ему в ответ без тени юмора.
— О, я могу это сделать, все будет в порядке.
Затем я взглянула на розетку позади него. И это еще не было всем, что я могла делать.
Глава 3
Мистера Каштановые Волосы звали Шакалом, если судить по тому, как называли его дружки. Все их имена звучали одинаково выдуманными, так что я мысленно прозвала их — Извращенец, Псих и Дерганный, поскольку последний, казалось, не мог и секунды простоять спокойно. Дерганный и Извращенец ушли около часа назад, чтобы принести для меня какие-то предметы. Все это время я провела, сидя на краешке гостиничного матраца, прислушиваясь к разговору Шакала по сотовому телефону на неизвестном мне языке. Мне стало холодно в трико, но я не стала натягивать на себя одеяло. Все мои инстинкты призывали меня не двигаться и не привлекать к себе лишнего внимания, как будто бы это имело значение. Хищники в этой комнате были прекрасно осведомлены тем, что я делала, пусть они даже и не смотрели в мою сторону.
Когда Извращенец и Дерганный вернулись, я взглянула на мешок, который они принесли, со смесью страха и оптимизма. То, что было внутри него, могло породить еще более страшные образы в моей голове, но также и обеспечить мою безопасность. Пока я не докажу им, что могу психически шпионить за тем, кого они так хотели найти, я была все равно что труп.
— Выложи предметы в ряд на кровать, — велела я Дерганному, не обращая внимания на удивленный взгляд, брошенный им в мою сторону. Если бы я вела себя, словно жалкая девица в беде, то они так бы со мной и обращались. Но если я буду вести себя, как важный инструмент в их поисках того, к кому должны были привести эти вещи, то я повышу свои шансы на выживание.
По крайней мере, я надеялась на это.
— Давай, — сказал Шакал, скрестив руки на груди. Его взгляд по ощущению походил на гирю, брошенную на меня, я сделала несколько глубоких вдохов и попыталась игнорировать это. А то, что Дерганный достал из мешка, помогло мне с этим.
Обгорелый кусок ткани, частично расплавившиеся часы, кольцо, нечто похожее на пояс и кинжал, блестящий отчетливым серебристым сиянием.
От этого последнего предмета мое сердце екнуло, и я понадеялась, что они списали это на нервозность, а не на то, чем это было на самом деле. Взволнованностью. Марти говорил мне, что в фильмах все было неправдой, когда дело касалось вампиров. Деревянный колья для них были безвредны, также как и солнечный свет, кресты и святая вода. Но серебро в сердце означало конец вечеринки, и теперь на расстоянии хватка у меня был серебряный кинжал.
Рано, предупредила я себя. Я решила подождать, пока они убедятся в моей беспомощности настолько, что в следующий раз они подумают дважды, прежде чем оставить серебряный кинжал в пределах моей досягаемости. Или же пока, по крайней мере, двое из них снова не уйдут, все зависит от того, что произойдет раньше.
— Ладно, — сказала Шакал, возвращая мое внимание к себе. Он кивнул на предметы. — Делай свое дело.
Я мысленно собралась, а затем подняла обугленный кусок ткани.
Дым был повсюду. Пара лучей света прорезали его, останавливаясь на вампире, наполовину скрывшимся за подъемником. Паника затопила его, когда он осознал, что его заметили. Привязанная к его эмоциям, я также вздрогнула, чувствуя ужас, когда его попытка убежать была пресечена, а грубые руки потащили его обратно. Сначала дым был таким плотным, что я не могла разглядеть ничего, кроме сверкающего на меня яркого взгляда. Потом я увидела его темные волосы, обрамляющие худое лицо, тень щетины на его челюсти и вокруг рта. Этот рот растянулся в улыбке, которая не была жестокой, как я ожидала, а на удивление добродушной.
— Разиэль, — упрекающим тоном произнес темноволосый незнакомец. — Тебе не следовало этого делать.
Родители ругают детей и то более резко, так что я не ожидала того потока страха, что затопил Разиэля.
— Пожалуйста, — выдохнул он.
— Пожалуйста? — Незнакомец засмеялся, обнажив белые зубы с двумя выделяющимися верхними клыками. — Как неоригинально.
Затем он отпустил Разиэля, разворачиваясь и дружелюбно махая в знак прощания. Я почувствовала облегчение, переполнившее меня до такой степени, что у меня задрожали колени, но Разиэль не позволил этому остановить его. Он кинулся к двери склада.
В этот самый момент его охватил огонь, появляясь из-ниоткуда. Он карабкался по его ногам, закручиваясь безжалостными лентами, вырывая из меня крик от внезапного взрыва агонии. Разиэль попытался бежать быстрее, но это лишь поднимало огонь выше. Он бросился на пол и покатился, каждое его нервное окончание выло от боли, но огонь все не потухал. Он продолжал лишь расти, охватывая его беспощадными голодными волнами, пока ревущий мрак не устремился вверх и не поглотил его. Последним, что увидел Разиэль, паря над своим безжизненным телом, был все еще уходящий темноволосый вампир, руки которого теперь были объяты пламенем, каким-то образом, не обжигавшим его кожу.