Цветочный округ жил своей беззаботной жизнью: лаяли собаки, мужики неспешно дымили на завалинках, резвились в снегу дети. Один мальчишка, заигравшись, чуть не вылетел прямо под нас на салазках. Водитель Палмиса доказал, что он не только молчун, но и опытный профессионал своего дела. Самоходку даже не занесло при экстренном торможении. Эрик отчитывал мать удачливого мальца самозабвенно, с полной отдачей. Что ж, отец из него выйдет неплохой.
Дом моды Эдрена Лорсена пугал прохожих огромными зеркальными колоннами. Мне почему-то сразу подумалось, что во время взрыва из них получатся отличные разрывные снаряды.
Двери с золотыми вензелями распахнулись, и оттуда на нас вылетел вихрь, который оседлал бледный верещащий мужчина. От столкновения я на секунду потеряла ориентацию, где земля и где небо, и неловко взмахнула руками. Феникс сорвался в полет, закружил над нашей кучей малой на лестнице и пронзительно заверещал. Ему тоже не понравился снежный вихрь, полностью скрывший нас. Мне даже показалось, что я слышу сухой щелчок курка.
— Ой, извините! — девчачий звонкий голосок перекрыл завывание метели. Вихрь опал. — Я не думала, что вы в зоне окажитесь.
Я с кряхтением достойным вековой старухи села на ступеньках. Молоденькая девушка с круглыми щечками и пухлыми губками рассеяно шмыгнула вздернутым носом:
— Просто господин никак не хотел уходить. Ну я его и выставила.
— Ага: — я потерла пострадавшую поясницу. — Нам бы переговорить с главным. Господин Лорсен тут?
— Так вы не в курсе? — девушка сложила губки в форме буквы "О". — У него приступ вчера был. Увезли в больницу. Доктора ничего утешительного не говорят. Все же активная опухоль на сердце…
ГЛАВА 14.
Я не люблю больницы. Вечные очереди, толчея, "я только спросить", ругань в духе "вас тут не стояло". Но больше приемного отделения я не люблю палаты "смертников". В таких доживают свои отмеренные минуты безнадежно больные. Тут как раз царит тишина и покой. Вечный. Здесь сиделки особо милы и удушливо пахнет лекарствами. И смертью.
Нас, на удивление, ждали. Женщина за стойкой регистрации с рыжими кудельками обрадовалась нам: как родным.
— Какие вы молодцы, — она расплылась в теплой улыбке. Сладость ее голоса можно смело было добавлять в чай. Интересно, а им доплачивают за дружелюбие? Нет, будь оно направлено на Эрика, удивления бы не вызвало. Но порция доброты в глазах, адресованная нам с Яром, ставила в тупик. — Я только собиралась связываться с вашим начальством. Господин Лорсен настоятельно просил о разговоре. Пойдемте.
— Он правда плох? — сухо поинтересовался Линт, пока нас вели по коридорам в царстве безмолвии.
Активная опухоль на сердце. С таким не то, что не выживают — не живут. Вроде небольшой нарост, появляющийся, когда ребенок не смог справиться с проснувшимися стихиями, и те уснули. Влечет за собой ослабление иммунитета, но медикаментозная поддержка выравнивает ситуацию. Ровно до момента активности ее. Жизненные силы всасывает, как губка, и человек чахнет прямо на глазах. Несколько дней и все, отмучился.
По дороге нам попалась еще одна сиделка, которая везла в кресле на колесах старичка. Тот смотрел перед собой застывшим взглядом.
Да, тюрьма место куда жизнерадостнее, чем это.
— Доктора дают в лучшем случае неделю, — медовым тихим голосом бросила женщина через плечо. — Пока он в сознании, но это ненадолго. Постарайтесь говорить кратко.
Эдрен Лорсен сейчас вовсе не походил на того франтоватого уверенного в себе человека, которым он запомнился мне на вечере у мэра. Его желтая копия с сушеной кожей приоткрыла бескровные губы.
— Вы пришли, — еле слышно прошелестел уже бывший модельер. — Вместе. Отлично.
Я крепче стиснула зубы, чтобы не разразиться бесполезными словами сожаления.
— О чем вы хотели поговорить? — Эрик оттеснил меня плечом от койки.
— О брате, — тихий ответ. — Я не хочу, чтобы все оставалось так. Он медленно сходит с ума, и это пора прекратить. Тем более, я больше не смогу его сдерживать. Позвольте рассказать все по порядку. Лорсен — это псевдоним. Настоящая фамилия — Динтс. Мы с Олдреном двойняшки. Внешне не похожие, но поделили болезнь матери пополам. Мне досталось слабое сердце, брату — разум. Отец погиб в ледяной пустыне буквально спустя год после нашего рождения. И мама окончательно сошла с ума. Нас определили в детский дом. — Он взял паузу. Чувствуется, как слова драли его сухое горло. — Естественно, ни о каком дорогостоящем лечении ни для меня, ни для брата речи не было. А еще у меня появилась опухоль. Из-за слабого здоровья не справился с проснувшейся водой. Я всегда хорошо рисовал. Даже хотел поступить в художественную школу, но директор отговорил. И я отучился на портного. Потом попал к одному модельеру… Так и сложилась моя карьера. Олдрен умел отлично стрелять и хотел попасть в спецотряд "Рейд", но…