— Ну об этом мне никто не рассказывал.
— Но ты же выросла в клане. И должна это прекрасно знать!
— Я чертов драман. Я не знаю ничего.
Он недоверчиво посмотрел на меня и прошел к лифту. Я вырвала свой локоть, но все равно продолжала идти рядом с ним. Потому что у меня почти не было выбора. Если я позвоню Лэйту, то он, конечно, прибежит, но вероятнее всего свяжет меня и начнет самостоятельное расследование. Из-за этих убийц я уже потеряла одного друга. И не собиралась потерять еще одного.
— Оставайся позади меня, — сказал Дэймон, когда лифт остановился на пятом этаже, и двери открылись.
Я сделала, как он приказал, следуя за ним по залитому маслом бетону. Его машина была припаркована с другой стороны гаража, напротив лифта и лестницы, ее так сразу и не увидишь. Вокруг не было припарковано ни единой машины.
Он немного расслабился, затем посмотрел через плечо на меня.
— Снимай парик. Мы должны изменить твой образ.
Я перекинула сумку за спину, затем стянула парик и кинула его в багажник, когда он открыл его.
— А в чем смысл, если тот охранник знает мой запах, и вычислит меня, не зависимо от того, что на мне надето?
— Есть способы обмануть обоняние. – Он порылся в нескольких сумках, затем достал одну, одобрительно бормоча. – Раздевайся.
— Что?
Он бросил на меня взгляд, и даже в скудном освещении гаража, был очевиден дьявольский блеск в его темных глазах.
— Неожиданно засмущалась?
— Нет. – Хотя на самом деле – да. Обычно, драконы этого не смущались, но я не была чистокровным драконом и не хотела оголять свое тело и шрамы под оценивающим взглядом этого мужчины. Я могла бы это сделать, если бы была ночь, и я бы представила себе, что нахожусь в уединении, но при тусклом дневном свете, все было легко разглядеть. – Я просто хочу узнать, что ты собираешься делать.
— Я собираюсь на время перебить твой запах. Теперь раздевайся. – Он достал пластиковую бутылочку, наполненную желтой жидкостью, и закинул сумку в багажник. Затем многозначительно посмотрел на часы и добавил, — Мы не можем ждать весь день. Особенно, если ты хочешь поймать этого Ангуса.
— Но это не совсем уединенное место, — сказала я, жар от смущения проявился на моих щеках. – И стриптиз однозначно привлечет ненужное внимание.
— Камеры здесь не используются, и те, кто выходят из лифта или поднимаются по лестнице, не могут увидеть нас, так что ты зря волнуешься. – Затем он слабо улыбнулся, и мое лицо вспыхнуло еще больше. — А если я пообещаю отвернуться, пока ты раздеваешься?
— Пойдет. Отвернись, — пробормотала я, гадая, как же я остановлю краску смущения, которая уже дошла до пальцев ног.
Он отвернулся, его изумление захлестнуло меня, обжигая больше, чем смог бы его взгляд.
Я быстро разделась, положив одежду на капот машины, потом прикрыла грудь руками и повернулась к нему спиной.
— Все, я разделась.
Чуть позже я поняла, как ошибалась. Его взгляд так согревал меня, как не одна эмоция не смогла бы. Он опалил мою кожу, мой позвоночник начало покалывать и пульс участился.
— Ты не шутила о шрамах, да? – Его голос был прохладным и сдержанным, и в нем слышалось немного гнева.
Выглядело так, как будто он сдерживал себя.
Но если Дэймону не нравились шрамы, то почему же он или Совет, на который он работал, не улучшат ситуацию для драманов.
Но когда эта мысль пришла ко мне в голову, я тут же откинула ее. Мы были драманами. Для всей системы мы ничего не значили.
Я немного задрожала, и знала, что это не было связано с прохладной.
— Почему ты думал, что я могу о таком шутить?
Хотя я не услышала ни звука, но его палец неожиданно дотронулся до моей кожи, вызывая жар, пока он обводил S-образный шрам с правой стороны.
— Этот ужасный.
Его палец остановился на окончании шрама, и жар достиг моих ягодиц, вызывая боль. Я боролась с желанием прижаться к нему, и вместо этого сказала, неожиданно спокойным голосом:
— Это наказание от человека, с которым я не захотела переспать.
— Мужчина, сделавший это, хотел переспать с тобой? — Нотка недоверия прорвалась сквозь его сдержанный тон. – Это не самый убедительный способ соблазнить сопротивляющегося партнера.
Я улыбнулась, хотя немного злости все еще пылало внутри. Но эта злость была направлена на меня и на мужчину, который подарил мне тот шрам. Тогда я сглупила. Настолько, что позволила себе оказаться в подобной ситуации, и поверить тому, что дракон может измениться.
— Вероятно, это было пари между Сэтом, мужчиной, оставившим этот шрам, и его бисексуальным другом. Предметом спора было – затащить как можно больше драманов в постель в тот день. Я отказалась быть одной из многих, и он проиграл спор.