Сказать, что он расстроился, будет мало, чтобы выразить все его чувства. И если я считала, что его наказания были до этого жестокими, то это было в десять раз хуже.
Палец Дэймона продолжил свой путь, следуя по линии вниз по моей спине. Он достиг места, где соединялись мои ноги, и у меня перехватило дыхание. В тот момент никто из нас не двигался. Мое ощущение его и его пальца было таким острым, что каждый маленький волосок на моем теле встал дыбом, и мое сердце стало биться миллион миль в час. Я желала, нуждалась, и в то же время боялась.
Сколько раз я была в подобной ситуации, когда желала то, чего не должна была?
И сколько раз мне еще надо обжечься, чтобы усвоить урок? Прежде чем перестану надеяться, что не все драконы были пропитаны грубостью? Что существовал тот, способный принять меня?
И это был не Дэймон. Он был киллером совета, и черт возьми, этот мужчина верил, что драманы не должны существовать.
Мне следовало бежать от него как можно дальше.
А я все равно стояла. Надеясь. Нуждаясь.
— А что насчет шрама, который пересекает твое пятно с окраской? – спросил он мягко, переместив руку вверх к змееподобному участку кожи на моем позвоночнике. Но не вниз. Не к источнику боли.
Разочарование сменилось облегчением, но оба улетучились, как только он нежно провел по моему бедру.
— Результат драки с еще одним «а почему бы нет» поклонником, который не принимал «нет», в качестве ответа.
— А этот? – сказал он мягко, его пальцы обвели изломанный шрам, который шел по лопатке и заканчивался на моем пятне.
Я задрожала, скорее от его заботы, чем от воспоминаний.
— Напоминание, что уроки полетов ничем хорошим не заканчиваются.
Его рука скользнула по моей талии, и неожиданно расстояния между нами не стало. Я могла ощущать только его жар. Его твердая эрекция давила на мои ягодицы. Тепло его дыхания опалило мое ухо, когда он спросил:
— Драманы могут летать?
Я едва могла дышать, не то чтобы говорить, но как то смогла сказать:
— Большинство могут.
— А ты?
Его губы касались моего уха, пока он говорил. Я вздрогнула, болезненные воспоминания прошлого вытеснялись удовольствием настоящего, осторожность вытеснялась простым желанием наслаждаться прикосновением другого человека.
— Я никогда не умела летать.
Я имела ввиду не только полеты.
— Тогда это то, что мы должны исправить, когда у нас будет побольше времени.
Его губы переместились на основание моей шеи и плеча. На мгновение мне показалась, что он заклеймил меня.
Затем он отступил, и холодный воздух закружился вокруг нас, охлаждая мою кожу, но не жар внутри. Я испытывала боль, но от нее не было лекарства. По крайней мере не здесь и не сейчас.
— Подними свои руки, и я опрыскаю тебя, — сказал он невозмутимым, спокойным голосом. И это раздражало по правде говоря. Смерть должна иметь совесть и звучать хоть немного разгоряченной и взволнованной.
Я подняла свои руки, как и было сказано, и спрей увлажнил мою кожу, его запах был немножко кислым, но не раздражающим. Он нанес его на мою спину, руки и ноги, затем приказал мне развернуться. Я так и сделала, и он повторил процесс, в совершенно спокойной, прохладной и рассудительной манере.
Что разозлило еще больше.
Когда он закончил, я потянулась за одеждой, но он схватил ее и забросил в багажник.
— Они уже ее видели. Тебе нужно что-то другое.
Пока он искал в багажнике, я потянулась к пламени, и использовала его, чтобы прикрыть наготу. Оно мягко окутало мое тело, огненное одеяло, которое не жгло и не дымило, да еще и прогоняло прохладу с кожи. Мне оставалось надеяться, что никто не выйдет с лифта, хотя если бы я стояла просто обнаженная, то привлекла бы не меньше внимания.
А Дэймон, казалось, ничего не замечал, не смотря на мощную эрекции, которую я ощущала совсем недавно. Мой взгляд опустился вниз. Она все еще была на месте, и я почувствовала себя немного лучше. По крайней мере Дэймон не мог контролировать абсолютно все.
— Я думала, что у тебя нет женской одежды?
— Нет, и мы не можем рисковать и идти за покупками, поэтому в этот раз тебе придется надеть мужскую.
— Прекрасно. – Все что мне нужно было, находясь в кампании активного и сексуального мужчины, выглядеть как подросток, которая нацепила папочкину одежду. – Я буду выглядеть нелепо. И совсем не похоже на мужчину.