Макар подошел к бару-холодильнику, встроенному в стенку, взял два бокала и занялся коктейлем на основе «Чинзано». Светлана Васильевна, извинившись, отлучилась на кухню, а Лолита, пользуясь моментом, решила осмотреться.
Беглого взгляда на квартиру Кравцовых хватило бы, чтобы с уверенностью сказать, что материальных затруднений семья не испытывает. Итальянская мебель, немецкие обои, панельный потолок, чешский сервиз и хрусталь на столе, хороших фирм видео- и аудиоаппаратура, факс на журнальном столике и роскошные светильники… Лолита была приятно удивлена множеством книг, заполнявших огромные блоки секции, доходящей до потолка. Она умела ценить книгу и с уважением относилась к людям, которые разделяли с ней эту любовь.
— Привет! — раздалось с порога, и Лолита увидела невысокую девчонку лет тринадцати-четырнадцати, запакованную в крутой джинсовый костюм.
— Привет! — ответила девушка, а Макар, отвлекшись от приготовления коктейлей, прокомментировал явление коротко:
— Это моя ужасная младшая сестра Наташка.
— Ладно тебе, ужасный старший братик, — скорчила недовольную рожицу девчонка, ни на секунду не отрывая глаз от прекрасных волос Лолиты. — Я сейчас… И присоединюсь к вам.
Вместо Наташки на пороге комнаты тут же возникла Светлана Васильевна, и Макар, который справился, наконец, со своими коктейлями, протянул их женщинам.
— А не выпить ли и мне чего-нибудь с вами?
Но осуществить замысел ему не удалось — хлопнула входная дверь, и в комнату вошел Степан Николаевич. Видимо, он расслышал реплику сына, потому что с ходу проговорил:
— Ты или с отцом поздоровайся, или приглашай меня в свою компанию.
— Привет, папа, — засмеялся сын, наливая в два стакана виски и бросая туда кубики льда. — Тебе, как обычно, с содовой?
— Конечно.
Степан Николаевич остановился напротив Лолиты, которая при его появлении вежливо поднялась с кресла и сделала шаг вперед.
— Это Лолита — мой отец, — представил их друг другу Макар, в то время как они пожимали друг другу руки.
— Ну, давайте выпьем да сядем обедать. Мы с Наташкой сейчас будем подавать на стол, — сказала Светлана Васильевна, и все с видимым удовольствием пригубили напитки.
— Что там за презентация? — Макар спрашивал отца явно без особого интереса, желая лишь переключить его внимание от созерцания гостьи и создать тем самым естественную, «домашнюю» обстановку.
Степан Николаевич понял сына и безропотно принял правила игры:
— Презентация как презентация, все как обычно — речи, пьянка. А вот сам проект интересный — создание единого информационного пространства стран СНГ с постепенным включением в Европу. Масса нюансов, масса фирм-участниц, масса заинтересованности со всех сторон и грандиозные перспективы. Правда, на все это потребуются огромные средства, но на удивление много нашлось желающих инвестировать в это дело капиталы. В общем, интересная вещь, но в двух словах не расскажешь…
— Ну и не надо пока рассказывать, давайте садиться за стол, — Светлана Васильевна с Наташкой успели за это время сотворить чудо, перенеся из кухни множество разнообразных блюд, и стол тут же превратился в выставку кулинарного искусства госпожи Кравцовой.
Во время обеда Лолита слушала болтовню Макара, сдержанные реплики Степана Николаевича и всячески старалась выглядеть естественной. Но, видимо, удавалось ей это не слишком хорошо, потому что спустя время она услышала громкий шепот Наташки брату на ухо:
— Макар, а почему она все время молчит?
— Отстань, ради Бога! — отреагировал Макар, и Лолита благодарно наступила ему под столом на ногу, отчего младший Кравцов так воодушевился, что тут же ущипнул Наташку за бок.
Но самым мучительным Лолите показался десерт.
Съеденное и выпитое оказало на всех расслабляющий эффект, и когда «серьезные» блюда уступили место кофе, ликерам и сладостям, а мужчины с удовольствием закурили, у девушки более не оставалось возможности изображать увлечение едой и волей-неволей пришлось вступать в разговоры. Слабым утешением было то, что оба Кравцова — профессионалы-политики — не могли не говорить о работе: подразумевалось, что она, дочь дипломата, все прекрасно понимает и живо интересуется как работой Макара, так и проблемами Комитета по делам СНГ. Лолите было невыносимо тяжело. Она не могла понять почему, но никакая сила не заставила бы ее в тот момент прямо и смело, как на вечере в посольстве, посмотреть в глаза Степану Николаевичу. Лолита великолепно чувствовала на себе неотрывный взгляд Кравцова-старшего и, не находя в себе силы поднять глаза, мучилась и корила себя за безрассудное согласие явиться на этот проклятый обед.
Выждав паузу приличия, она попросила Макара вызвать такси, пожаловавшись на головную боль и поблагодарив хозяйку дома за потрясающее гостеприимство, поспешила уйти в сопровождении будущего жениха.
— Нам было очень, очень приятно с вами познакомиться, Лолита, — сказал на прощание Степан Николаевич, провожая гостью на лестничную площадку.
Лолита совершенно запуталась.
Да, она знала, что ей крайне необходим Макар.
Макар — это избавление от тяжелых воспоминаний. Макара она, несомненно, очень любит. Макар отличный парень, и лучшего даже в самых прекрасных снах вряд ли можно было увидеть.
Она вспоминала, как представляли их друг другу в престижном клубе «Желтый какаду», куда она любила захаживать с подругой и куда однажды чисто случайно забрел с приятелем Макар.
Девушку весьма поразили тогда открытость парня, прямота и деловитость, сквозившие в его облике. Она как будто заново чувствовала его широкую ладонь на талии во время танца и плечи, за которыми было так удобно прятаться от назойливого мерцающего света.
В тот вечер он совсем-совсем не пил, оправдываясь тем, что никогда не нарушает принципа «ни грамма за рулем», и Лолита почему-то подумала тогда, что у такого ковбойского, в лучшем смысле слова, парня и машина должна быть какая-нибудь ковбойская. Она усмехнулась, вспоминая, что совершенно не удивилась, когда Макар попросил ее разрешения подвезти ее до дома, и на площадке перед клубом действительно оказалась машина, олицетворяющая грубую силу и мощь в исключительно элегантных формах, — «Джип-Гранд-Чероки».
Она помнила, как, подъехав к ее подъезду, Макар выключил фары, и они долго сидели, разговаривая и слушая музыку из Си-Ди-комплекса. Квадрозвук был таким чистым, ночь так темна, Макар так мил и обходителен, что Лолита совсем не удивилась, когда он обнял ее за плечи, наклонился к ней и тихо произнес, глядя прямо в глаза:
— Лолита, я знаю, что поступаю не по правилам, я знаю, что не имею на это права и не должен себе этого позволять… Но сегодня я сумасшедший, и сейчас я вас поцелую…
Она помнила, как горячая волна прокатилась по ее телу откуда-то снизу, и как сами собой приоткрылись ее губы, когда он наклонился еще ближе…
Она хорошо помнила все их встречи.
Обычно он заезжал за ней вечером, после работы, уже успевший переодеться и освежиться, и они отправлялись в клуб или ресторан, садились за самые дальние, укромные столики и, не замечая никого вокруг, смотрели в глаза друг другу и улыбались.
Она помнила, как однажды вечером обидела, — ей тогда так показалось, — Макара своим отказом от традиционной ночной прогулки в какое-нибудь заведение, сославшись на недомогание и важную встречу назавтра в ее рекламном агентстве. И как удивилась и была безумно счастлива, выбежав в половине девятого следующего утра из подъезда и увидев рядом со своей БМВ знакомый джип. Кравцова нигде не было видно, и вдруг чья-то сильная огромная рука мягко обняла ее сзади за плечи и развернула. И Лолита чуть не утонула в огромном букете роз, внезапно возникших перед ее лицом. А за розами весело искрились серые глаза Макара.
А потом они неслись по Москве — машина Кравцова впереди, как будто пробивая дорогу в сером потоке транспорта, а БМВ сзади, как лайнер за ледоколом, чувствуя себя спокойно и уверенно под прикрытием мощных бамперов и крыльев джипа.