– Эй, вы! – крикнула одна из учительниц. Они приближались по гравийной дорожке, их юбки и волосы развевались на ветру.
– Иди! – Он подтолкнул ее. – Но помни: нужно быть умной. Нужно быть лучше, чем они. Ты достанешь их по-другому – как Кэп в этой книжке Кормана. И знай, что… – он не мог удержаться и даже не заметил, как слова вырвались из его рта, – …знай, что я всегда буду готов помочь тебе. Поняла? Всегда.
С этими словами он оставил ее там. Он быстро спустился с пригорка, прошел мимо скамьи, где сидел раньше, и скрылся за деревьями. Там, в тени, он остановился и оглянулся назад.
Учительницы приблизились к Куинн. Одна из них опустилась на корточки и заговорила с ней. Другая вышла на пригорок и посмотрела в его сторону, прикрыв глаза ладонью от солнца.
Он стоял неподвижно, скрываясь в тени, но содрогался изнутри.
Впервые в жизни он прикоснулся к своей дочери, к своей плоти и крови. Он сжимал ее узкие, но сильные плечи своими мощными руками, чувствовал ее сердцебиение и видел пульс у нее на горле. Слышал звук ее голоса, видел ее улыбку.
Был свидетелем ее воли и решительности.
Его переполняла чисто животная потребность, причинявшая физическую боль; ему хотелось вернуть и провозгласить свое право на нее. Защитить ее. Сейчас у его дочери больше никого не было. Никто не мог так понимать ее мысли и чувства.
Учительница обняла Куинн и повела ее в школу, склонив голову и продолжая разговаривать с ней.
Теперь возможные последствия пугали его. В стремлении защитить свое дитя, помешать ей причинить вред другим при самообороне, он втянул ее в опасную орбиту, и эта наблюдательница на пригорке была лишь началом его неприятностей.
Глава 4
– Наша роза, возросшая среди шипов, – говорит Леви Бэнрок и обнимает меня за талию, привлекая к своей высокой, спортивно сложенной фигуре. Я улыбаюсь на камеру, и известный фотограф из «Сан» делает несколько снимков. Я стою между Леви справа от меня, мэром и местными индейскими вождями слева от меня.
– Пожалуйста, встаньте немного ближе друг к другу, – просит фотограф. – Мне хочется запечатлеть фреску Рэйчел позади вас.
Он имеет в виду огромную стилизованную картину с моим изображением на стенной панели между высокими окнами Тандерберд-Лодж. Из окон открывается головокружительный вид на лыжные трассы, сбегающие вниз по склонам к городку в долине, далеко внизу.
На картине я облачена в гоночный костюм со шлемом. Я штурмую трассу гигантского слалома, которая принесла мне золото на Туринской Олимпиаде. До того, как я провалила следующие соревнования. До того, как все закончилось.
Мне повезло выжить, когда меня прикатили домой в инвалидном кресле после нескольких хирургических операций в Европе, и я старалась храбро улыбаться с золотой медалью на шее от предыдущих соревнований, когда фотографы обступили меня в международном аэропорту Ванкувера. Их падшая девятнадцатилетняя героиня. Мне понадобилось два года, чтобы снова научиться ходить. Это мое здешнее наследие: золотая медаль и рухнувшие надежды. И все из-за Джеба. Незадолго до начала вторых соревнований репортер спросил меня о его приговоре и о той роли, которую я сыграла в его тюремном заключении. Боль от измены Джеба и от моей собственной вины глубоко врезалась в мое сознание. Я утратила сосредоточенность уже перед стартовыми воротами.
Я рывком возвращаюсь к настоящему и моргаю, когда срабатывает вспышка. Мне не по себе; три дня назад я услышала в новостях, что Джеба отпустили на свободу. С тех пор я нахожусь в подвешенном состоянии. Я хочу только одного: покончить с перерезыванием финишных ленточек. Я хочу вернуться к Куинн. Мне известно, что Джеб не знает о ней, но глубоко внутри я не могу избавиться от дурного предчувствия. Но мне нужно работать. Быть матерью-одиночкой, спасать газету от банкротства и выбираться из финансовой ямы, куда меня загоняют налоги на недвижимость.
Моя спортивная слава и позиция издательницы «Сноу-Крик Лидер» обеспечили приглашение на торжественное мероприятие по открытию трассы и первому вояжу на новенькой канатной гондоле «от вершины к вершине» над расселиной между Медвежьей горой и Маунт-Баррен на другой стороне. Среди почетных гостей на церемонии присутствуют член местного парламента и министр туризма. Мой штатный фотограф Холли Шерман делает групповые снимки людей, позирующих перед красной ленточкой, натянутой поперек стеклянных дверей, которые ведут на посадочную платформу. По обе стороны от ленточки стоят полицейские в парадных мундирах, включая стетсоновские шляпы с широкими полями, галифе, высокие сапоги из коричневой кожи со шпорами и штатное оружие в кобурах на офицерской портупее. Их наряд – дань уважения Канадской конной полиции. И еще один способ для привлечения туристов в Сноу-Крик.