Бернадетта выбрала превосходную ассистентку.
— Ну же. — Он видел, что Габи нервничает. — Почему ты выбрала эту профессию?
— Потому что я люблю свадьбы.
— До сих пор? Даже после стольких лет работы? — спросил он. — Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре; и да, я до сих пор люблю свадьбы. Всегда любила, с детства.
— А сколько лет ты работаешь на Бернадетту?
— Шесть лет, — сказала Габи. — До этого я работала на портную. А в школе… — она осеклась, не желая утомлять Алима скучными подробностями.
— В школе?
— Я работала у флориста. Часто оставалась на всю ночь в пятницу, чтобы приготовить букеты для свадьбы. Вставала раньше, чтобы до школы успеть на рынок…
Именно такую страсть к своей работе Алим хотел видеть в своих работниках.
— Мне очень повезло, что Бернадетта взяла меня к себе.
— Почему?
— У меня не было никакой квалификации. Маме было нужно, чтобы я помогала зарабатывать на жизнь, поэтому я бросила школу в шестнадцать; а у «Матримони ди Бернадетта» хорошая репутация.
— Как получилось, что они взяли тебя к себе?
— Я писала Бернадетте, — призналась Габи. — Много раз. Через год она наконец согласилась провести со мной собеседование, хотя и предупредила, что у меня много конкурентов. Моя подруга Роза сшила мне костюм и… — Она напряженно пожала плечами. — Я попросила дать мне тестовое задание.
— Понятно.
— Бернадетта показала мне параметры для очень важной свадьбы и спросила, что бы я сделала, — улыбнулась Габи. — Знаешь, как говорят — притворяйся, пока не получится…
— В чем ты притворялась?
— В том, что знаю, что делаю.
— Но ты знала, — сказал Алим, и Габи сглотнула. — Ты уже работала у портной и у флориста.
— Да, но…
— И что вышло из твоих предложений в тестовом задании?
— Некоторые из них она использовала.
— Так в чем ты притворялась?
Габи нахмурилась.
— Я очень многому научилась, работая у Бернадетты.
— Конечно, — согласился Алим. — Она одна из лучших в этом бизнесе. Я рекомендую ее без колебаний. Но знаю, что большую часть похвалы заслуживаешь ты. Ты никогда не думала о собственном бизнесе?
Румянец сошел было с ее щек, но теперь вернулся, и она стиснула зубы. Алим понял, что Габи злится.
— Я не могу.
— Почему нет?
— Алим… — Габи покачала головой. Она была верна начальнице, хотя та этого и не заслуживала; к тому же у нее уже были неприятности из-за мечтательности.
— Габи, я могу тебе помочь…
— Однажды Бернадетта узнала, что я надеюсь когда-нибудь открыть свою фирму, и напомнила об ограничении в моем контракте.
— О каком?
— Что в течение шести месяцев после ухода от нее я не могу пользоваться услугами фирм, с которыми она работает. Мне придется находить собственные контакты.
— Но ты уже используешь лучших партнеров.
— Да, — кивнула Габи, обрадованная, что он сразу понял. Она потратила много часов, пытаясь объяснить это своей матери, которая отвечала, что надо радоваться, что у нее вообще есть работа. С Алимом обсуждать это было намного проще.
— Но не все эти контакты Бернадетта организовала сама, — Габи так долго держала свои мысли при себе, что теперь не могла не излить свое раздражение. — Сегодня невеста была в платье от Розы. Я когда-то помогала ей вырезать выкройки на полу в гостиной. Теперь у нее бутик в центре Рима. Она — мой партнер, но, конечно, я не догадалась оформить это на бумаге.
Она ссутулилась, признавая свое поражение. Алим с трудом сдержал улыбку, глядя, как она накручивает прядь волос на палец.
Начав делиться своими печалями, Габи как будто не могла остановиться.
— Сегодняшние цветы, гардении, — наша флористка, Анджела, придумала воспроизвести букет бабушки. — Алим отметил, что Габи признавала не только свои достижения, но и чужие, ему это нравилось. — Я работала у нее после школы. Тогда это был крохотный магазинчик, а теперь она одна из лучших свадебных флористов в Риме.
— И эти контакты тебе недоступны, — сказал Алим, и Габи кивнула.
— Шесть месяцев после ухода, и я сомневаюсь, что столько продержусь. Если, конечно, меня вообще кто-нибудь наймет. Сомневаюсь, что Бернадетта даст мне хорошие рекомендации.
— Она будет рассказывать о тебе гадости, — уверенно сказал Алим.