Тихим шелестом до меня донёсся мягкий смех друга:
—Любишь же ты, Ната, вывернуть себя наизнанку, заглянув во все потаенные уголки. Настоящий патологоанатом человеческих душ.— в голосе слышалась теплота и какая-то добрая насмешках, но вдруг он резко посерьезнел и понизился, — Нужно быть осторожней, девочка, ты слишком изменилась, воспринимаешь все по-другому. Это неплохо, но внутри у тебя раздрай, нет равновесия. Ты же чувствуешь, что скоро придётся столкнуться с чем-то новым и неизведанным? Чтобы не пропасть, нужно обрести внутреннюю гармонию.
—Я чувствую, но почему ты не можешь объяснить, что все-таки происходит?— друг не в первый раз заикался о переменах в жизни, но я их не боялась, скорее предвкушала.
—Всему своё время, Ната, — прошелестел голос и растворился в налетевшем неожиданно ветерке.
Странные разговоры, не так ли? А с кем, главное, с внутренним голосом? С ангелом-хранителем? С приведением? Я зову его просто другом. Он не говорит своего имени, не говорит, откуда взялся и что ему нужно. Но и в замен не требует откровенности вообще-то, это уже моя инициатива.
Запись 2. 20/06
Я говорила, что друг ничего не требует от меня? Так вот, похоже он просто выжидал, пока накапают проценты, чтобы потом сорвать банк. Но обо всем по порядку.
Все эти дни проходили как в тумане. Казалось, что мир распадается на кусочки, расплывается, а потом неожиданно собирается снова. Все было так зыбко, эфемерно, а граница между реальностью и фантазией становилась все тоньше. Поэтому когда в тишине ночи раздался голос друга, я подумала, что мне это снится:
—Пора прощаться с родителями, Ната. Следующей ночью мы уходим.—сказано было так обыденно, будто меня приглашают прогуляться до ближайшего кафе, — предупреждая твой вопрос, говорю, что уходим в мое пространство. Отказаться нельзя, это в любом случае произойдёт.
Я молчала. Просто не знала, как реагировать на такое.
—Вот как, даже не спросишь, зачем это нужно?— так и не дождавшись от меня никакой реакции, продолжил свой монолог, — Помощь. Мне нужна твоя помощь, Ната. Я хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву. Потом я помогу тебе вернуться назад. Ну как? Согласна?— крайне непоследовательно он решил поинтересоваться моим мнением. До этого, помнится, выбора мне не предоставляли.
—Оставь меня.—прошептала я. Нужно было собраться с мыслями. Честно говоря, даже если бы мне сказали, что выбор есть, я бы не хотела отказываться. Единственное, что меня останавливало—удивительная наглость друга —уж друга ли?—и моя семья. Что им сказать? Как утешить?
Удивительно, но не возникло никаких переживаний и сомнений по поводу самого «путешествия». Прежнее предвкушение охватило меня. Да, я уйду. Что меня ждёт? А не все ли равно? Будем жить настоящим, ловить, так сказать, момент.
Утром я первым делом позвонила Марго, своей хорошей знакомой, которая вечно путешествовала по миру, заглядывая в самые разные уголки, которые можно объединить под одним ёмким названием, обозначающим также часть тела, которая и толкает на поиски приключений.
В итоге я договорилась с Марго о прикрытии моего отъезда. Она обещала подтвердить в случае необходимости, что я с ней, все в порядке. При этом комментарии вроде: «Что, в загул уходишь? Нашла кого-то?»—сыпались как из рога изобилия, но я старалась пропускать из мимо ушей.
Гораздо сложнее все вышло с родителями. Нет, никто не стал кричать и запрещать мне ехать в неизведанные дали, но мамино: «Малыш, только, пожалуйста, свяжись с нами при первой же возможности. Мы так переживаем!»—долбило по моей совести нещадно. Тревога в глазах родных только подливала масла в огонь. Брат же почти обиделся. Как же, сама еду, а его не беру.
Только вечером голос друга прервал мои размышления:
—Собирай самое необходимое с собой, прощайся с родными и выходи на улицу. Скоро отчаливаем.
Я молча взяла рюкзак с уже сложёнными вещами. Ещё днем все собрала: несколько смен одежды, теплая накидка, средства гигиены, спички, запас еды и воды, кинжал, отвоёванный когда-то в споре с папой, украшения (кто знает, вдруг нужно будет продать?) и — не могу я без этого — тетрадь с трепетно хранимыми любимыми стихотворениями и цитатами. Ах да, разумеется, ты, мой дорогой дневник и запас карандашей.