«Но всё, что я получила — это лишь «прости меня». И то вероятно, это была просто приписка к основному тексту. Всё же Яров не конченая мразь и, вспомнив обо мне, решил поинтересоваться моим самочувствием, чтобы, наверное, окончательно очистить свою совесть. И получив мой ответ, что всё хорошо, окончательно выбросит меня из головы», — Виви сжалась, пытаясь сразу справиться с новой волной неприятных чувств и чуть глубже задышала.
«Хорошо хоть, что сейчас сердце не болит… Вероятно, осознание того, что наши отношения не навсегда, и моё понимание, что влюбилась, а также моё же решение покончить с отношениями, сыграло положительную роль во всём этом. Я была морально готова к тому, что необходимо уйти, пока окончательно не отдала всю себя этим отношениям. И поэтому сейчас всё легче переносится. Болит душа, но умом я понимаю, что может всё случившееся к лучшему. И визит Макса послужил и в некоторой степени во благо».
«Макс… Вот никогда бы не подумала, что у него такие планы насчёт меня… Нет, я, конечно, заметила ещё где-то с год назад, что он с интересом наблюдает за мной, потому что не раз ловила его взгляды. Но это не выглядело интересом мужчины к женщине… Я скорее чувствовала себя, как подопытная мышь, на которую учёный смотрит с интересом, как на объект опыта… Хм, неужели я настолько не разбираюсь в людях?.. Впрочем, это не имеет особого значения. Макс последний, о ком я сейчас хочу думать. Сожалений нет, что поддавшись Ярову, упустила его друга. Всё равно бы не согласилась на его предложение. Я воспринимала его всегда не как мужчину, хотя он и привлекательный, а как человека, с которым приятно общаться. Не больше. И замуж ни за чтобы не пошла за него, даже понимая, что он может дать мне всё — и детей, и семью, и обеспечение. Но любви между нами никогда бы не возникло. По крайней мере, с моей стороны. А я так не хочу».
«Ты посмотри какая правильная и переборчивая», — язвительно раздалось из подсознания. «Любовь ей обязательно подавай. Всё не можешь избавиться от детских идеалистических взглядов на жизнь. Дура!»
«Ну и пусть дура», — равнодушно согласилась Виви. «Зато не буду сама же к себе испытывать отвращения из-за того, что продаюсь за деньги».
«Ага, мы бедные, но гордые и правильные. От этих взглядов на жизнь давно должна была избавиться. Смотри вон, куда они тебя снова привели!» — мерзкий голос всё не оставлял в покое. «Ты, скорее, убогая и тупая. И, кстати, подтверждение этому вокруг тебя. Снова гостиничный номер, снова опустошение в душе и неясное будущее. А тебе ведь через три года сороковник, пора уже мозг включать и думать, с чем ты останешься в конце жизни».
«И включу», — Виви вздохнула. «Сейчас не всё так уж плохо, если не считать упомянутого опустошения в душе. Перспективы у меня лучше», — с оптимизмом подумала она. «Яров хорошо мне платил, и я успела накопить приличную сумму, которой хватит и жильё снять, и нормально существовать первое время, если с работой возникнут трудности. Да и я хорошо зарекомендовала себя, как работник. Сейчас не придётся начинать всё с ноля, как после развода с мужем, когда у меня и рабочего стажа-то не было. Так что и работу я себе найду, даже если Михайлов не возьмёт меня к себе в компанию. Нужно-ка ему прямо сейчас позвонить. Мне необходимо побыстрее переключиться. Новая работа, новые люди и обязанности, поиск жилья — именно то, что сейчас необходимо, чтобы не сойти с ума от боли и не думать о Ярове и его поступке».
«Только ещё чуть-чуть посижу… Самую капельку. Наберусь немного моральных сил. Попробую выбросить Ярова из головы окончательно, и примусь за решение хотя бы части проблем», — сказала она себе и замерла. Эта неподвижность сейчас служила дополнительным успокоением, потому что был один момент, который волновал Виви. Тревожило то, что она как-то немного спокойно всё воспринимала. Даже расплакаться не получилось. Максимум — это слёзы только наворачивались на глаза. И складывалось ощущение, что внутри всё окаменело, но не до конца, а как бы скорее всё было скованно панцирем, который, как преграда, ограждал её от настоящей боли. И она интуитивно чувствовала — панцирь не такой уж толстый и может разрушиться. И тогда случится что-то действительно плохое, и она вряд ли уже сможет остаться прежней Виви. И свет в душе, который всё же ещё теплился после предательства мужа, в этот раз навсегда погаснет. И поэтому Виви боялась сейчас даже двигаться резко и быстро. Все жесты стали плавными, и она старалась вообще поменьше двигаться, пребывая в состоянии некоторой отрешённости от реальности.
А вот Яров сейчас был даже очень активен на работе, что совсем не радовало его сотрудников. Приехав в офис, он почти сразу нагрубил своей секретарше, когда та, проявляя вежливый интерес к боссу, задала невинный вопрос о том, как он отдохнул. Саркастично ответив ей, что замечательно, он потребовал заказать завтрак в ближайшем ресторане и доставить его в офис, а пока ожидал его, пожелал выслушать график на день. На что секретарша робко сказала, что сегодня днём у него нет запланированных встреч. И вот это первое, что взбесило его.