– Желаю вам удачи, друзья, – напутствовал их Калэ. – Если будет на то Божия милость, мы встретимся снова при более благоприятных обстоятельствах.
– Это было бы чудесно, – сказал Крег с печальной улыбкой. – Мы провели здесь с вами счастливейшие годы нашей жизни, и я думаю, наше теперешнее горестное состояние – это ненадолго. Мы еще посмеемся и выпьем с тобой, мой друг. Поверь, так будет, непременно будет.
Калэ провожал их взглядом, пока они не скрылись на западе. Затем повернулся и медленно побрел в деревню.
Не прошло и часа, как появились всадники. Командовал солдатами лейтенант Чэпмен, человек плотного сложения, с мясистым лицом и клочковатыми рыжими усами.
Калэ, староста деревни, выразил недоумение, когда лейтенант осведомился о местопребывании беглецов.
– Они уехали вскоре после того, как женщина и ее дети вместе с экспедицией Уэнтворта вернулись в Новый Южный Уэльс, – сообщил француз.
– Это ложь, сэр. Мы видели их сегодня в лодке. Калэ изобразил искреннее негодование:
– Вы делаете слишком поспешные выводы, лейтенант. Вы видели в каноэ меня и моего друга Дерэна. Конечно, на таком расстоянии вы легко могли ошибиться. Но у нас-то имелась подзорная труба, и мы вас очень хорошо видели.
Это объяснение не рассеяло сомнений лейтенанта Чэпмена, но у него не было достаточных доказательств, чтобы опровергнуть сказанное старостой. Он задал еще несколько вопросов, и отряд покинул Земной Рай.
На следующий день в деревню прибыли новые гости, более любезные, чем лейтенант. Это была изыскательская экспедиция, которой по поручению государственного секретаря надлежало выяснить, чем богаты недра этой страны.
– В прошлом году мы наткнулись тут на одно место… – начал было Дерэн.
Но Калэ остановил его многозначительным взглядом и пожатием плеч.
– Там было обманное золото,[7] – бросил он небрежно.
– Ну, этого добра везде хватает, – сказал высокий румяный мужчина с песочного цвета волосами. Он порылся в своей сумке. – Кстати, у меня тут письмо на имя Крега Мак-Дугала. Он здесь?
– Сейчас его нет. Он и еще кое-кто – они уехали в буш. Вернутся через несколько дней.
– Жаль, но я думаю, мы можем оставить письмо у вас, ребята. Оно от его… от его…
Замешательство исследователя рассмешило Калэ.
– От его жены, – сказал он.
– Да, верно. – И собеседник протянул ему слегка помятый голубой конверт.
– Спасибо. Я передам его Крегу, как только он появится, – заверил Калэ. – Как поживают миссис Мак-Дугал с детьми?
– Насколько я мог заметить при коротком знакомстве, превосходно. Их возвращение было огромной радостью для Сэма Диринга и милейшей миссис Диринг. Поговаривают даже о ее чудесном исцелении.
Калэ кивнул и в задумчивости посмотрел на конверт. Он знал, что написано в этом письме: Аделаида Диринг, или Мак-Дугал, как он предпочитал мысленно ее называть, не вернется в Земной Рай.
Крег стал жертвой собственной доброты. Он отправил Адди в дом родителей против ее воли. И теперь она оказалась пленницей. Пленницей любви к двум пожилым людям. Пленницей собственной совести.
Глава 4
Мой дорогой Крег!
Я так ужасно скучаю по тебе все эти бесконечные месяцы. Прошла, кажется, целая вечность, с тех пор как мы в последний раз обнимали друг друга. Приходится признать, что излюбленное романистами выражение «сердце разрывается» – отнюдь не пошлое преувеличение. У меня и в самом деле разрывается сердце. Почти каждый день я собираюсь уехать из Парраматты и вернуться домой, к тебе. Да, Земной Рай – мой дом и навсегда им останется.
Все было бы так просто, если бы дело касалось только нас двоих. Мои мать и отец обожают Джейсона и Джуно: доктор утверждает, что их появление в доме буквально спасло мою мать. Вчера я беседовала с ним, и он сообщил мне: она только-только оправилась, совсем еще не окрепла, так что отъезд детей может убить ее. Дети же обожают дедушку и бабушку, которые ужасно их балуют. Как я хотела бы, чтобы ты был здесь, любил меня, помогал строить мое будущее. Наше будущее.
Отец использовал все свое влияние, чтобы хоть как-то смягчить тяжелейшие обвинения, выдвигаемые против тебя, Джорджа, Шона, Дэнни, Абару и Роналда. Но так ничего и не добился. Новый прокурор говорит, что если бы вы здесь появились, то вас немедленно повесили бы.
Но ведь мы все живем надеждой, мой дорогой, и я надеюсь, что быстрые политические, общественные и экономические перемены, осуществляемые губернатором Макуэри, в один прекрасный день приведут к объявлению всеобщей амнистии для всех беглецов.
Губернатор, истинный джентльмен, человек гуманный, за время нашего отсутствия провел много реформ и намерен энергично их продолжать. Он вселил в сердца нашего народа горячее стремление к независимости, к обретению достоинства, которое должно вознести нас над жалкой участью, уготованной для нас Уайтхоллом.
Отправка каторжан в колонию непременно будет прекращена. Австралия не потерпит, чтобы в глазах всего мира она оставалась всего лишь тюрьмой.
Говорят, что человек может принять любой вызов, и лучшее подтверждение этому – успехи, достигнутые бывшими заключенными. Многие из них сумели приобрести прекрасную репутацию как чиновники, управляющие, доктора, торговцы, священники, учителя… Я уже не говорю о тех, которые стали преданными слугами закона и порядка – адвокатами, судьями и, какая ирония судьбы, даже полицейскими.
Мой любимый, мой единственный, прости, что я так распространяюсь на темы, далекие от наших забот. Я хочу быть с тобой всю свою жизнь. Говоря бессмертными словами библейской Руфи:
Так или иначе, я скоро буду с тобой. Я пришла к выводу, что самое для меня лучшее – оставить детей здесь, в Парраматте, а самой уехать. Для нас с тобой это величайшая жертва, но в конечном счете, возможно, это будет наилучшим исходом для Джейсона и Джуно. Чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что мы с тобой не имеем права обрекать на бродяжничество два невинных существа, чье единственное преступление состоит в том, что они родились на свет Божий.
Подумай о тех выгодах и преимуществах, которые они получили бы, останься на попечении дедушки и бабушки.
Крег, милый, к тому времени, когда ты получишь письмо, я уже приду к определенному решению. Возможно, я уже буду на пути к тебе.
Этот конверт я передаю знакомому нашей семьи профессору Алексу Уайтсайду, который возглавит геологическую экспедицию, отбывающую в следующее воскресенье. Надеюсь на скорую встречу.
Да хранит тебя Господь!
Любящая тебя,
всегда твоя
Адди.
На другой день после того как Адди написала письмо Крегу, она наконец решилась – за завтраком сообщила родителям о своем намерении вернуться в Земной Рай.
Джоанна наклонила голову и прикрыла глаза ладонью.
– Аделаида, как ты можешь так с нами поступить?
– Пойми, мама, я доверяю тебе и отцу самое дорогое – Джейсона и Джуно. Это величайшая жертва с моей стороны.
Но я должна вернуться к человеку, которого люблю больше всего на свете. Я просто не могу жить без Крега.
Сэм посмотрел сквозь стеклянные двери на детей, которые играли на лужайке с двумя овчарками.
– Ты уже поговорила с Джейсоном и Джуно?
– Нет. Я сделаю это позднее, когда мы останемся одни.
– Прошу тебя, измени свое решение.
Адди накрыла ладонью руку отца, лежавшую на белой льняной скатерти, и улыбнулась:
– Знаю, сколько боли и горя я причинила тебе и маме. Это будет просто чудо, если вы простите меня. Но я ничего не могу с собой поделать. Без Крега мне не жить.