- Как дела в лавке? - молодая травница вытерла влажной тряпкой пыль с пузатого кувшина. За последние дни она ни словом не обмолвилась о своем походе в скалы.
- Паршивец опять поднял плату.
- Так я и знала, - Тиса цокнула языком. - И на этом, боюсь, не остановится.
Агап близоруко поднес бумажный сверток к глазам, развернул, понюхал, отложил в сторону.
- Не лучше ли все же собственную лавку открыть? - помощница покосилась на старика.
- Мы уже говорили об этом, - буркнул тот, разворачиваясь к ней спиной.
- Ну почему, дед Агап? Почему нет? - выглянула Тиса из-за его плеча. - Я бы сама управляла ею. И убирала, и полы бы мыла, пока мы не будем в состоянии нанять человека.
- Говорю - нет, значит, нет, - лекарь составил бутыли с настойками в сумку. - И полно об этом. Ландус продал сбор от мигрени, а также мази от мозолей. Последней у меня еще пять банок в погребе, а вот сбор нужно сложить.
Тиса вздохнула.
- Я не запомнила состава, - без выражения произнесла травница. - Помню только - бузина нужна, листья сирени...
Агап согласно качнул головой.
- Еще по ложке сушеной рябины на порцию. А после Жнуха, думаю, пора за свежей клюквой. Надо же тебе научиться силуч варить.
Знает старик, чем умаслить.
- Я на чердак поднималась, - примирительно сказала она. - Шиповник хорошо сохнет. А черноплодку ворошить следует. На нескольких ягодах плесень приметила, тоньше слоем бы рассыпать. А кладовщик лотки не дает.
- Шилыч тот еще скряга, - хмыкнул в бороду старик. - Я у него как-то пустых бутылей, помнится, спросил, хоть один ящик из двадцати. На что ему столько стекла? Пылится на складе токмо, а мне бы под настойки пригодились. Все одно гарнизон использовать будет. Так и не дал, жадень несчастный. Ты батюшку своего попроси, чтобы повлиял.
- Это бесполезно. Отец скажет, что каждый должен заниматься своим делом, - помощница усердней, чем требовалось, принялась надраивать бока очередной склянки.
- По-своему он прав, - мирно сказал Агап. - Да, кстати, пару дней меня в части не будет. Навещу брата. Опять дурака грыжа скрутила. Говорил же: Прохор, не тягай мешки, сыновья на что? Так нет же, сам все делать силится, осел чиванский.
- Настойку сабельника повезете?
- Да. И покажу еще раз Зинаиде, как правильно натереть спину медом и размять поясницу.
- Хорошо. Привет передавайте им, - Тиса составила в авоську пузырьки.
Вернувшись из погреба, Агапа на кухне она уже не застала и выглянула в коридор.
На лавке у приемной ожидали своей очереди двое новобранцев. Худосочного шкалуша Тиса не сразу узнала: коротко стриженная голова, форма горчичного цвета. Вторым оказался рыжеволосый крепыш. Дверь распахнулась, и кабинет покинула другая пара новобранцев. Шкалуш и рыжий поднялись.
- Здравия желаю! Василь Дворов и Трихон Якшин прибыли на осмотр, - крикнул рыжий в приоткрытую дверь.
- Проходите, коли не шутите, - приглушенный голос Агапа в ответ.
Тиса заметила, как горец побледнел, заглянув в приемную, и отпрянул за спину товарища.
- Иди первый, я после тебя, - шепнул он рыжему. Тот кивнул и пропал в приемной.
Войнова усмехнулась. Страх перед лекарем - нередкое явление. Она проследила, как шкалуш направился к выходу, и последовала за ним. Выглянув из темного нутра лазарета, Тиса на миг сощурилась от света. Высоко по необъятному небу струились перистые облака. Ветер трепал на веревке белье, вывешенное Глафирой, а в палисаднике под окнами жужжали шмели на цветах. Юноша прислонился спиной к затененной стене и закурил самокрутку. Пепел падал на горчичную форменную рубашку, но он, казалось, не замечал этого.
- Здравствуй. Я думала, ты погиб, а ты жив оказался, слава Единому, - девушка приветливо улыбнулась.
Шкалуш поднял глаза. Особого удивления Тиса в них не увидела. Не дождавшись ответа, добавила:
- Не бойся. Лекарский осмотр - это не страшно.
- Я не боюсь, - буркнул Трихон себе под нос. Паренек смял в руке потушенную сигарету и метким броском отправил ее в урну.
- Агап Фомич только расспросит о болезнях, осмотрит, температуру заставит смерить. Он добрый.
- К чему вы мне это рассказываете? - оборвал новобранец собеседницу.
Внезапно почувствовав себя назойливой, Войнова отступила. За разговором со шкалушем она не заметила Витера и Гора: мужчины вывернули из-за угла корпуса и приближались. Ножны с саблями обивали бока военных при ходьбе, сапоги поднимали пыль с прогретой солнцем тропинки. Витер издали наблюдал за капитанской дочкой и новобранцем. Большой и широкий как краб Гор жестикулировал своими ручищами, рассказывая что-то о срубе новой сторожи, но слова его благополучно пролетали мимо ушей Крохова.