На бревне у входа в конюшню дядька Зошик чинил упряжь. Загорелые руки умело работали шилом и дратвой. Рядом, прислонившись к колесу телеги, храпел Цуп. На красный нос извозчика съехала мятая соломенная шляпа.
- Дядь Зошик, я Ватрушку возьму.
Конюх отложил в сторону упряжь и вызвался помочь оседлать лошадь.
- Ватруха уже не такая резвая, как бывало. Все больше спит, да и слепнуть стала, - ворчал он, затягивая под серым в яблоко пузом подпругу седла. - Может и подвести в дальнем пути. Слыхал, вэйны пилюли сочинили. Ежели их дать выпить любой лошади, даже нашей старушке, то та сможет бежать день без устали.
- Ужасно! - возмутилась Тиса.
- Не скажи... - Мужик похлопал кобылу по крупу, Ватрушка фыркнула. - С одной стороны, то конечно. А вот коли больного надо срочно к лекарю доставить, тогда как?
- Все равно, - не сдавалась молодая хозяйка. - Пичкать пилюлями беззащитных животных! Дали б мне волю, я бы этот вэйновский цех давно закрыла.
Зошик пожал плечами, мол, как знаете.
Приладив сумку к седлу и взобравшись на лошадь, через минуту всадница уже выехала через арочные ворота военной части, кивнув постовому на проходной. Она пустила Ватрушку рысцой через дубовую рощу, далее по улочке, держа путь в восточную часть Увега. Полчаса в седле, и Войнова, пригнув голову, въехала в калитку и спешилась у небольшого домика с верандой, увитой синей повителью. Поводья принял мужичок, помогающий Кошкиным по хозяйству. Прежде чем войти в дом, Тиса вытерла подошвы сандалий о мокрую тряпку. Навстречу из гостиной выбежала Марика, младшая сестра Зои. В желтом платье и с белой атласной лентой в светлых локонах она была так хороша, как возможно только в шестнадцать лет.
- Тиса, привет! - звонко поздоровалась она. - А Зойка с Ганной пошли к озеру, в беседку.
- А ты почему не с ними?
Марика сморщила нос.
- Да ну ее! Зойка в последнее время еще вреднее стала. Даже мамка с ней поругалась.
- Понятно, но ты, я вижу, не скучаешь, - Тиса указала на книжку в ее руке. Судя по обложке - женский роман.
- Да, - хихикнула девчонка. - Сейчас на самом интересном месте читаю. Главный герой - вэйн и такой красавец! Она в него влюбилась, а он...
- Только не пересказывай мне всю книгу. Я уже сочувствую несчастной.
- И чего ты так колдунов не любишь? - Марика выпятила нижнюю губку.
- А то, что все девицы просто ума лишаются, когда речь заходит о них. Вэйны то, вэйны это... А они еще неизвестно чего больше своей волшбой приносят: пользы или вреда. Почитай лучше историю империи. Там полно примеров их произвола, - Войнова назидательно кивнула.
- История - это же скука смертная, - тоскливо протянула собеседница.
Из гостиной появилась женщина, еще не старая, сохранившая стройность фигуры, - Настасья Ефимовна, мать Марики и Зои. Поговорив с ней о здоровье батюшки, Тиса отдала мыло собственного приготовления, за что получила благодарную улыбку, после чего направилась к беседке на берегу.
Сад Кошкиных располагался за хозяйственной частью, конюшней и сараями. Полторы тысячи саженей земли с плодовыми деревьями спускались к озеру. Пять работников под руководством Никодима Емельяновича Кошкина, отца семейства, собирали урожай яблок. Ящики с плодами громоздились один на другом под деревьями. Тощий, в прохудившихся на коленях брюках на помочах, Никодим Кошкин напоминал старого муравья. Тиса поздоровалась. Он махнул ей рукой в рабочей перчатке.
Девушка сорвала яблоко с ближайшего дерева и откусила. Впереди заблестела вода Вежского озера. Название пошло от реки Вежи, что вливалась в водоем с севера, а затем изливалась из него на юге и продолжала нести свои воды по долине навстречу полноводному ижскому Чаману. Заросли камыша да рогоза густо опушали озеро по краям. Рыбаки ловили здесь сома, сазана, толстолобика на уху, а красноперочку с лещом - к квасу.
На берегу под сенью деревянной беседки Тиса разглядела две женские головки: темноволосую, со строгим пучком на затылке - Ганны Лисовой и светлую, с растрепанной косой - Зоину. Девушки, завидев ее, поднялись с лавки и по очереди чмокнули в щеку.
Памятуя о письме, Войнова собиралась было спросить Ганну, что же случилось такого, что потребовало срочного приезда, но вовремя увидела прижатый к губам палец - призыв к молчанию.
- Ты седмицу меня не навещала, - сказала Зоя тоном капризного ребенка. Она опустилась на лавку, придерживая большой округлый живот под батистовой сорочкой.