- Ладно. Поглядим, - качнул головой Политов.
- Я снова имею смелость вернуться к своей просьбе.
- Ах да, - хмурясь, управной пыхнул сигарой, - секретка... Да взял я, взял, - он хлопнул себя по мундиру, затем пошарил за пазухой. В руках его появилась медная, вся позеленевшая от окиси и времени, цепь с продолговатым тяжелым хрустальным кулоном, размером с мизинец. - Странная твоя просьба, Демьян. Не знаю и знать не хочу, для каких целей тебе понадобилась эта стекляшка, только я бы на твоем месте такими игрушками не баловался. Кто знает, какие могут быть последствия. Переговоры?
- Вроде того.
- Этот угн был сделан еще задолго до Панокийской неизвестным мастером. Точность высокая, но штука коварная, мало проверенная. Следи за шкалой.
- Я ознакомился с его свойствами, - поторопился заверить главвэй. - Постараюсь не злоупотреблять. Благодарю, - он принял цепочку у управного и спрятал кулон в карман.
- Ну, не мне тебя учить, Дем. Голова у тебя на месте всегда была. А теперь еще титул князя в наследство перепал. Старуха-проруха, - раздраженно, но без злобы, бросил управной. - Хитер ты, Невзоров. Суметь скрыть подобную родственную связь в наших рядах, где при приеме на службу исподнее перетряхивают. Родовое гнездо в Яснограде, если память не изменяет? - дождавшись кивка Демьяна, озабоченно добавил. - Кабинет-то в спецоперативном никак маловат станет. Уйдешь в политикус?
- Рано еще об этом говорить, - поморщился главвэй.
- Когда примешь титул, поздно будет. Обещай мне, еще год, Демьян.
- Обещаю. Однако не пойму, откуда такие выводы, Роман Валентович. Вы сами, как помню, имеете герб, но общество вас знает и уважает не как графа Политова, а как управного ССВ. В истории полно примеров замечательных мужей, которые не прикрываются титулами, а служат империи по долгу и совести на всевозможных нивах. Их вклад в развитие Лароссии говорит за них сам. Титулусы же на мой взгляд - нарядная вывеска. Что продавать, лавочник определяет сам.
Слова главвэя зажгли в глазах управного молодой огонек - огонек предвкушения славного спора.
- Не скажи! Вывеска тоже много значит. Знатный ювелир не может позволить себе захолустный фасад лавки, а гончару средней руки не место на Большой Сотворенской. К чему ему вывеска из позолоченной лепнины?..
Политов продолжал говорить. Только дар решил, что представление окончено, и закрыл занавес из непроглядной тьмы.
Тиса села в кровати, провела ладонью по лбу. За окном постепенно светлело, и комната заполнялась серыми сумерками. Девушка привычным движением погладила наручные часики и со вздохом прошептала: «Я так надеюсь, что это скоро закончится, мама». Шесть ажурных серебряных стрелок беззвучно продолжали свой путь по циферблату. Тиса закусила губу. Ну, что за досада. Даже эти часы напоминали ей о нем. «На долгую память», так сказал вэйн. Нет уж! С памятью она договорится. Вот только дай, Единый, избавиться от самовольных видений.
Столовую ту, что при кухне, домочадцы называли меж собой хлебной. Небольшая, но вполне уютная. Длинный сосновый стол под окном. Его окружали стулья с изящно гнутыми ножками. Сидения, обитые в прошлом цветной, а ныне серо-бурой гобеленной тканью, продавлены посредине. Очевидно, стулья по старости списали с верхних этажей и отправили сюда доживать свой деревянный век. В буфетах блестел фарфор золотыми окаёмками, на стенах пестрели цветочно-расписные подносы, а в углу на бочке распузенился большущий самовар.
Не зная, заявить ли о себе в кухне или подождать, когда ее заметят, - все-таки утро раннее, можно ли рассчитывать на завтрак в такое время? - Тиса взглянула в окно. За мокрой беседкой, густо оплетенной черными ветвями старого винограда, белел амбар. По тропинке его огибал мужик с ручной тележкой, нагруженной парой мешков. Следом за работником трусила четверка крупных вислобрюхих псов, от нечего делать обнюхивающих мужицкие сапоги и тележку. Из-за таких вот хвостатых охранников лучше не рисковать прогуливаться по имению в одиночку, подумала девушка.
- Тиса Лазаровна, вы сюда завтракать?
Войнова обернулась. На пороге хлебной знакомая горничная повязывала фартук у себя за спиной.
На короткое «да» в ответ, Фонька удивленно шмыгнула курносым носом:
- И чегой вы так рано поднялись? Не выспались, поди.
- Не спалось, - Тиса пожала плечами. Она и сама знала, что дар уже наградил ее фонарями под глазами - как меткий драчун.
На радость постоялицы, Фонька кликнула широкобедрую девчонку Лашу из кухни, и та вскоре накрыла стол. На завтрак - любимые хозяевами вареные яйца всмятку, нежнейшие плюшки с корицей, кусочек сливочного масла, топленое молоко и розовая полоска ветчины. Кушая, Тиса поймала себя на мысли, что завтрак показался бы ей еще вкуснее, если б не был даровым. Надо сказать, вчерашний ужин она восприняла спокойно на этот счет. Сейчас же чувствовала неудобство. Даже понимание того, что в Лароссии бытует обычай - хлебосольно привечать и давать бесплатный ночлег своим гостям, ничего не меняло. Поразмыслив, девушка решила поговорить с хозяйкой об оплате, но осторожно, чтобы ненароком не обидеть. А откажется - так отблагодарить подарком. На мысль о подарке память услужливо вынула из своих закоулков изображение хрустального кулона из утреннего видения... затем вспомнился и тот, кто этот кулон заполучил.