Войнова взбежала по ступеням сумрачной парадной и неожиданно на повороте пролета натолкнулась на кого-то. Пискнув по-детски «ой», Тиса отшатнулась и, если бы не объятья рук, ловко охвативших ее талию, наверняка полетела бы кубарем с лестницы.
Ее удержал молодой человек приблизительно ее возраста. Одного взгляда на самоуверенное холеное лицо, обрамленное кудрями розоватого парика, и модный дорогой камзол, надетый вальяжно нараспашку, стало ясно - из барчуков. И родословное древо ветвями облака разгоняет.
Однако манеры у его благородия хромали - молодой человек не спешил убирать руки с талии и бесцеремонно рассматривал девушку.
- Старики Отрубины невероятные скопидомы раз скрывают от общества сразу две розы редчайшей красоты, - это было произнесено скучающим тоном ловеласа, от которого уши Тисы мгновенно заалели.
- Спасибо. Прошу простить меня за рассеянность, я не заметила вас, - произнесла невнятно девушка, сделав попытку отстраниться.
Со стороны двери на этаже послышались шаги и голоса Отрубиных.
- Граф, где же вы? - определенно голос принадлежал Марье Станиславовне.
Молодой аристократ не отпускал. Наоборот, через силу притянул к себе.
- А какие глаза, - произнес ценитель красоты, будто не слыша, что его зовут. - Чистый янтарь с Солнечного побережья.
А у вас, сударь, противно яркие губы, подумала Тиса. Словно неделю щеткой натирал.
- Прошу отпустить меня, - наконец с нее сошла оторопь. Происходящее ей совершенно не нравилось. Не хватало, чтобы Отрубины застали ее в объятиях незнакомца. Это-то при щепетильности Льва Леонидыча к окружению дочери!
Довольная ленивая усмешка округлила щеки молодого наглеца. Похоже смена эмоций на лице девушки от растерянности к негодованию развлекала его светлость.
- В следующий раз вы меня заметите, - самоуверенно заявил молодой человек.
И Тиса вдруг поняла - этот благородный поганец специально намеревался удерживать ее и предъявить обществу милую компрометирующую сцену. Ну, знаете ли!
- Другого раза не случится, будьте спокойны, - заверила его Тиса. В последнюю секунду, прежде чем на лестничной площадке показалась компания, она поступила недостойно благовоспитанной дамы: просто по-солдатски, как Кубач учил в детстве, нащупала мизинец незнакомца на своей талии и с силой отогнула.
Барчук дернулся от боли, хватка ослабилась, и девушка выскользнула из цепких рук. Как раз вовремя.
- Граф, вот вы где, а мы вас ищем, - Лев Леонидыч подозрительно окинул взглядом парочку молодых людей на лестнице. В отличие от жены, он словно носом чуял нечистое. - Вы верно заплутали. Лестница в зимний сад располагается в правом крыле. Чайный стол уж накрыт.
Надо сказать, хозяин сменил свой длиннополый халат на коричневый сюртук, подтянулся телом, и выглядел весьма солидно.
- Позвольте проводить вас, Ёсий Аполинарьевич, ваша светлейшая матушка и сестра уже спустились, - растягивая слова на излюбленный манер, пропела Марья Станиславовна, выплывая вслед за мужем. - Помните, вы мне обещали рассказать, о посещении Белоградского театра!
- Конечно, Марья Станиславовна. У меня великолепная память, - аристократ поцеловал пухлую ручку хозяйки, скосив злой взгляд на Тису. - Поведаю во всех подробностях. Но сначала смею просить представить мне эту милую незнакомку.
Перехватив инициативу у жены, Лев Леонидыч взял обязанность представить девушку на себя:
- Это Войнова Тиса Лазаровна, наша постоялица. Приехала из глубинки Увежской губернии. Жена опекает девицу по щедроте души, - без особых церемоний произнес он, коротко и емко. Чтобы стало понятно некоторым высокородным графам, что эта особа не стоит его внимания. Тиса второй раз за последние десять минут почувствовала, как занялись ее уши. - Это женское, - развел ладони Отрубин с видом, мол что с ними поделаешь. - Насколько мне известно, ваша матушка также весьма сердобольна?
- Да, матушка неустанно опекает бедных сироток из «Сердечного крова», - произнес граф, глядя на Тису с затаенным злорадством.
- Ах, как это благородно с ее стороны, - картинно вздохнула Марья Станиславовна, положив ладонь на необъятную белую грудь в вырезе платья. - Эти несчастные деточки из городского приюта всегда так неприглядно одеты, аж сердце разрывается, когда вижу их. Ваша матушка само милосердие, Ёсий Аполинарьевич! Всегда думает о других более, чем о себе. Кстати, милочка, - обратилась к Тисе хозяйка. - Меня Лидия Аскольдовна, графиня Озерская и матушка нашего милейшего графа, одарила изумительным собранием сочинений. С завтрашнего же дня прошу вас читать его, сделайте милость.