- Чай, не успела, так и не попрощевались бы, - укорила горничная, но тут же улыбнулась. - А я вот хозяйку тебе познакомить привела, тебе ж нужда-то теперича. А Алевтина Борисовна флигель сдает. Так ведь?
- Сдаю, девоньки, сдаю, - закивала пирожочница, перекидывая с одной руки на другую большую корзину. - Свободный флигелек, тока полы в нем вымыла, занавески свежие повесила.
На вид женщина была далеко не старая - лет сорока. Брови домиками, чуть вздернутый нос, под шерстяным платком темные букли волос, над короткой губой проступал еле заметный пушок. Одета в кроличий тулуп, и, похоже, что когда-то он имел неплохой вид, но со временем мех замялся и вытерся местами.
- Полушку в месяц прошу, где еще такую цену найдете! Пойдемте, покажу вам. Тут недалече.
А почему бы и нет? Цена действительно не кусалась. Осталось взглянуть. Тем более, что других вариантов у Войновой пока не имелось.
Прощаясь, Фонька не утерпела и обняла бывшую постоялицу, шепнув той на ухо: «Все наши думают, что это Лизка дракона свалила. Уж больно горячилась обвинять-то. Обычно ей делов не до кого нету, а тут на тебе, выступила». Тиса чуть улыбнулась. Какая теперь разница?
- Иди в дом, - подтолкнула она горничную, - простудишься.
И та послушалась, побежала, сверкая вязаными чулками.
Пока шагали к дому, Алевтина все жилье нахваливала.
- Кухонька есть, печь рабочая. Утюг, пожалуйста, угольки заправляй и гладь сколь душа просит. Устька! Я кому сказала - угомонись!
Мальчишка раздумал плестись позади женщин, и теперь с грозным видом скользил впереди по дорожке, и то и дело мешался у матери под ногами.
«Недалече» вылилось в сорок минут ходьбы с краткими остановками. Лямка саквояжа успела надавить пальцы. Дом Алевтины Кадушкиной стоял на Коромысловой улице, четвертым от угла: деревянный добротный с жестяным коньком и удивительно красивыми резными ставнями, пара из которых провисла в петлях. Двор имел несколько запущенный вид. Углы старательно забиты хозяйской сломанной утварью: тазы, огрызки метел, скамьи и перевернутые горшки на кольях. У ворот стояла старая телега без одного колеса. Справа от дома тянулись подсобные постройки и низенькая баня с грудой не колотых поленьев под стрехой. Слева к дому примыкал флигель, в окнах которого пестрели занавески в крапинку.
Из-за сарая показался малорослый мужичок заспанного вида с нечесаной шевелюрой и клокастой бородой. Завидев Алевтину, шустро повернул обратно.
- Гишка, куда это ты? - окликнула его Алевтина, подбоченившись. - А ну подь сюды, дорогой.
Мужичок с нашкодившим видом приблизился.
- Чего дров не наколол, бездельник?
- Так, Алечка, я же вот, - махнул Гишка рукавом в сторону сарая, - топор точу.
- Третий день, как точишь! Вот попросишь у меня добавки!
- А-аль... - заканючил мужик.
- Не Алькай! Пойдемте, Тиса Лазаровна, - хозяйка составила корзину на кособокую лавку и поманила за собой девушку. - Дядька мой троюродный, пригрела вот лежебоку на свою голову, мало мне одного было, - пояснила Алевтина. Она обошла колодец и ржавое ведро с дождевой водой и поднялась на высокое крыльцо. Пошарила рукой по дверному косяку флигеля и вытащила ключ.
- Проходите, смотрите... Печь исправно работает. Комнатка очень светлая. Вот скатерочка, сама вышивала. Баню топим раз в неделю. Коли останетесь, так сегодня и затопим. Чего не хватит, принесу с превеликим удовольствием.
Тиса поставила на пол ношу и прошла по скрипящим половицам. Что ж, все для жизни есть. Кровать у стены, над ней гобелен в розах. Вдоль противоположной стенки - столик с масляной лампой, пара стульев и вполне еще крепкий шкаф.
- Ма, а кто это? - в дверях кухни появилась девочка лет тринадцати, темноволосая как мать. Не скрывая любопытства, она уставилась на незнакомку, жуя сочное яблоко. За ее спиной в кухне Устин с упертым видом поддевал носом сапога табуретку.
- А ну кыш отседова! - погнала детей Алевтина. Те и не думали слушаться.
Послышался знакомый стук костыля и шарканье. В комнату заковыляла бабуля с клюкой. Седые волосы ее были растрепаны, из-под старого тулупа виднелись морщинистые чулки.
- Булочная рядом. До центра, конечно далековато. Зато до парка рукой подать, - продолжала говорить Алевтина Борисовна.
- Мой Моня умер на этой кровати, - продребезжала старушка.
- Ма! - воскликнула с досадой Алевтина. - Вы мне так всех постояльцев распугаете! Идите в свое кресло, чего вам не спится-то? Это моя свекровь, Тиса Лазаровна.
- Это дедова комната! - поддержал бабушку Устин из кухни.
Алевтина топнула ногой. И дети юркнули-таки за порог. Вслед за ними заковыляла и старушка.