Я качаю головой, и он смеётся.
– Я так и думал, что ты это скажешь. Так что, как всегда, я продумал всё наперёд. Ты никого не потеряла сегодня вечером?
О чём он говорит?
– Некая глухая, хорошенькая, молодая девушка?
Нет.
Амалия.
Я начинаю извиваться и пытаюсь отбиться от него, но его пальцы сжимаются вокруг моего рта в предупреждении, предостережении, которое, я знаю, он выполнит.
– Не сопротивляйся мне. Она здесь, ждёт тебя. Но то, что ты видишь... это всего лишь пример того, что я сделаю с ней, если ты не подчинишься мне. Не сердись на меня, Скарлетт. Я медленно выпотрошу её и отправлю тебе её внутренности. Ты меня понимаешь?
Я киваю, слёзы текут по моему лицу.
Где Амалия?
Что он с ней сделал? Боже. Я не заметила, что её здесь нет. Она любит гулять сама по себе, она отчаянно независима и не хочет, чтобы её слух влиял на её жизнь. Она часто ходит в библиотеки и кафе, когда мы останавливаемся, любя тишину, которую она там находит. Почему я не настояла на том, чтобы пойти с ней?
Боже.
– И не думай предупреждать этих байкеров. У Амалии есть семья, и у тебя тоже, я найду и убью любого, кто мне понадобится, чтобы доказать свою правоту, если ты попытаешься получить их помощь в этом деле. Всё, что тебе нужно сделать, это убедиться, что автобус открыт завтра вечером, когда вы остановитесь для твоего концерта. Держи всех подальше от отсека для хранения. Всё очень просто. Тогда я тебя больше не побеспокою.
Я ему не верю.
Но я также знаю, что у меня нет выбора.
Трей подлый и жестокий, и он сделает именно то, что угрожает. Он убьёт любого, кто попадётся ему под руку, чтобы доказать свою правоту. Я знаю, что так и будет.
Я киваю.
Желчь обжигает мой желудок, но у меня нет другого выбора.
– Хорошая девочка. Я буду на связи. Ничего не говори. О, и Скарлетт? Твоему другу понадобится медицинская помощь.
С этими словами он отпускает меня и исчезает в темноте.
Мои колени дрожат, и я двигаюсь быстро, быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Я бегу в ту сторону, откуда он пришёл.
– Амалия? – зову я.
Она меня не услышит.
Боже. Она, наверное, не знает, что я её ищу.
– Амалия? – я снова плачу, бегая вокруг.
Там, где мы припарковались, темно, так что я почти ничего не вижу. Я слышу слабый стон и разворачиваюсь, бросаясь в направлении звука. Амалия лежит под уличным фонарём рядом с парком, где мы остановились с нашим автобусом. Я падаю на колени, сдирая с себя всю кожу, и начинаю плакать, как только вижу её. Она вся в крови, избита, её волосы перепачканы кровью. Боже. Нет. Что они с ней сделали?
– Амалия? – плачу я. – Мне очень жаль. Боже. Мне очень жаль. Я позову за помощью.
– Помогите! – я громко кричу, зная, что мой телефон остался у автобуса. – Кто-нибудь, помогите!
Охрана выходит из трейлера за углом, выскакивает и быстро бежит ко мне. Они резко останавливаются, когда видят Амалию на земле, истекающую кровью.
– О, Боже!
Сьюзен. Я не знаю, откуда она взялась, но она тоже бежит к нам.
– Что случилось? – она плачет.
– Не знаю, я просто услышала крик и нашла её в таком состоянии, кто-нибудь, вызовите скорую!
Некоторые из членов моей группы вышли из автобуса, все они разговаривают, спрашивают: «Что случилось?», – но всё, что я могу сделать, это держать подругу в своих объятиях, покрываясь её кровью, и плакать. Плакать, потому что я лгунья. Плакать, потому что это моя вина. Плакать, потому что, черт возьми, кто-то обидел самую красивую девушку на всем белом свете.
– Всё будет хорошо, – шепчу я подруге. – Обещаю тебе, всё будет хорошо.
Она издаёт болезненный звук, который вырывает моё сердце из груди.
Я ужасный человек.
Что, чёрт возьми, мне теперь делать?
Глава 20
Я не могу до неё дозвониться.
Я пытаюсь всё утро, но мои звонки и сообщения остаются без ответа. Сегодня мы ищем зацепку, так что у меня нет времени идти и выслеживать её. Какого хрена она меня игнорирует? Она ранена? Ещё хуже? У меня голова идёт кругом от возможных вариантов, и я расхаживаю по гостиничному номеру, в котором мы остановились, гадая, найду ли я время, чтобы найти Скарлетт, прежде чем мы уйдём и покончим с этими наводками.
– Ты мельтешишь, брат. Наверное, она просто готовится к шоу, – говорит Мал, изучая меня.
– Она никогда не игнорирует меня. Чувствую, что что-то не так, глубоко внутри я это чувствую.
– Уверен всё в порядке. У нас нет времени, чтобы пойти и проверить её. Бостон и Кода свободны, ты хочешь, чтобы я отправил их туда и отчитался?
– Этот ублюдок и близко не подойдёт к другой моей чёртовой женщине! – рявкаю я.
Мал стоит, глаза сужены, тело напряжено.
– Ещё раз так со мной заговоришь, и я клянусь тебе, Маверик, что отшлёпаю тебя по твоей грёбаной заднице.
Проклятье.
– Извини, – бурчу я. – Но я ему не доверяю. Пошли Коду.
Мал качает головой, и я ненавижу это чёртово разочарование в его глазах.
– Как тебе будет угодно.
Он выходит на улицу, чтобы позвонить, и в этот момент звонит мой телефон. Это неизвестный номер, поэтому я отвечаю:
– Да?
– Ах, привет, это Маверик?
Это женский голос.
– Да, а это кто?
– Сьюзен, менеджер Скарлетт.
Моё грёбаное сердце подпрыгивает к горлу.
– Она в порядке? Что-то случилось?
– Нет, у нас сегодня тройная охрана на её последнем концерте, так что она интересуется, можешь ли ты просто понаблюдать снаружи.
Снаружи?
Это звучит как-то неправильно. Совсем нет.
Почему она вдруг вышвырнула меня на улицу и отказалась отвечать на мои звонки, а главное, отказалась рассказать мне всё это дерьмо сама?
– С ней что-то происходит?
– Нет, она просто устала сегодня. Последний концерту её тура всегда вызывает стресс. Всё хорошо.
Чертова лгунья.
Она прикрывает Скарлетт. Я просто не знаю почему. Но я, блять, узнаю, как только закончу с этой зацепкой, и она завершит своё шоу, я разыщу её и выясню, почему, блять, она вдруг решила игнорировать мои сообщения и вести себя так, будто меня не существует. Меня бы здесь не было будь всё так просто, я знаю, когда что-то не так, и что-то чертовски не так. Этот бывший связался с ней? Угрожает ей? Или она передумала насчёт нас? Кто-то сказал ей, что она должна держаться от меня подальше? Должна же быть какая-то причина.
Всегда есть причина.
– Без проблем, – бурчу я. – Мы будем снаружи.
– Спасибо.
Она вешает трубку как раз в тот момент, когда Мал возвращается.
– Сейчас пошлю Коду к ней, может, он увидит, что происходит. Кто это был?
– Её менеджер, – ворчу я. – Говорит, что хочет, чтобы мы сегодня были не внутри, а снаружи. Просьба Скарлетт.
Мал прищуривается.
– Странно.
– Чертовски странно.
– Мы докопаемся до сути, поэтому сейчас мне нужно, чтобы ты был со мной для тех зацепок, за которыми мы собираемся охотиться. Кода доложит, если что-нибудь увидит. Я уверен, что с ней всё в порядке, Мэв. Наверное, она просто переживает из-за своего концерта.
– Да, – бормочу я.
Но что-то здесь не так.
На хрен всё.
Я не могу дышать.
Я даже не хочу этого делать.
Я хочу отменить все свои выступления и уехать домой, но не могу. Как говорится, шоу должно продолжаться, несмотря ни на что. Я не могу убежать, даже если бы захотела. Нет, я должна остаться и посмотреть правде в глаза, надеть свою лучшую улыбку и никому не показывать, что внутри я разваливаюсь на куски.
Амалия в больнице, три сломанных пальца, синяки по всему телу, рана на голове и сотрясение мозга. Мне не разрешили поговорить с ней, потому что она отдыхала. Я послала ей кучу сообщений, но этого недостаточно. Она должна знать, что это моя вина. Я бы не стал винить её, если бы она никогда больше не захотела со мной разговаривать. Они отправляют её домой в Денвер, а это значит, что я не увижу её, пока не вернусь. Моё сердце разбивается на тысячу крошечных кусочков.