Я постоянно напоминаю себе, что через несколько дней мы возвращаемся домой. Тур окончен, и я могу пойти и увидеть его. Я уверена, что он позволит мне поговорить с ним. Он ведь не исчезнет просто так, верно? От этой мысли у меня сжимается сердце. Надеюсь, я не испортила всё окончательно. Если что-то случится с нашей дружбой, или отношениями, или ещё чем-то, чёрт возьми, до того, как у меня появится шанс попытаться всё объяснить, я никогда себе этого не прощу.
Или Трейтон.
Я ничего о нём не слышала. Он положил наркотики сутки назад, и с тех пор я слоняюсь вокруг автобуса, как параноик. До Денвера ехать долго, и сегодня вечером мы остановимся в последний раз, прежде чем преодолеть оставшийся путь домой. Все устали от автобуса, поэтому Сьюзен забронировала отель. Я не хочу выходить из автобуса, я не хочу выпускать его из виду ни на секунду, но если я потребую остаться, когда никогда не делала этого раньше, они станут чрезвычайно подозрительными, и это привлечёт больше внимания к ситуации.
Поэтому я должна сохранять спокойствие и попытаться найти способ, по крайней мере, оставаться рядом с ним. Я не могу ни есть, ни пить и постоянно нервничаю. Амалия дома в безопасности, чему я очень рада. Она написала мне, что нисколько меня не винит, и я могу навестить её, когда вернусь домой. Я не знаю, чувствую ли я себя лучше или хуже. Просто сейчас я не ощущаю ничего, кроме паники и страха. Я просто хочу, чтобы это было сделано, чтобы вернуться домой и, надеюсь, получить необходимую защиту, когда я расскажу байкерскому клубу о Трейтоне.
Я им всё расскажу.
Когда все, кого я знаю и люблю, в безопасности.
– Тук-тук.
Я поднимаю взгляд с кровати в моем автобусе и вижу Сьюзен с телефоном в руке. Она изучает меня, сузив глаза.
– Всё в порядке?
– Да, я просто думаю о песне. Сьюзен, ты не против, если я останусь в автобусе Сегодня вечером? Я хочу закончить эти песни, и мне кажется, что здесь я могу лучше сосредоточиться.
Она прищуривается.
– В гостинице будет удобнее.
Не спорь. Играй спокойно. Она заподозрит неладное.
– Да, наверное, ты права, – пожимаю я плечами. – Я просто хотела побыть одна.
– Ты всё ещё расстроена из-за Амалии?
Я киваю.
– Да, страшно подумать, что такое может случиться с кем-то так легко. Без всякой причины.
Но на то есть причина.
Я –причина.
Моё сердце сжимается от боли.
– Да, это опасный мир. Послушай, ты можешь остаться здесь. Я посмотрю, согласятся ли охранники, дежурившие сегодня вечером, провести ещё одну ночь в фургоне. Если это так, они могут присматривать за тобой.
Я киваю, чувствуя некоторое облегчение.
– Это было бы здорово. Я уйду только поужинать, а потом запру двери и останусь на ночь.
Она кивает.
– Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, я дам знать охране. Пожалуйста, держи двери запертыми, телефон при себе, и звони, если что-нибудь случится.
Я киваю.
– Со мной всё будет в порядке. Спасибо, Сьюзен.
Она закрывает дверь, и я слышу, как все собираются и уходят на ночь. Когда дверь автобуса закрывается, я опускаю голову на руки и выдыхаю. Я дрожу, нервная энергия одолевает меня. Мне просто нужно, чтобы это было сделано. Жаль, что здесь нет Маверика. Я хотела бы поговорить с ним, рассказать ему, что происходит, но я рискую слишком многими жизнями, делая это. Пока мы не окажемся в таком месте, где я смогу быть уверен в их безопасности, я должна держать это при себе.
Ещё одна ночь.
По крайней мере, я сегодня в автобусе и могу быть уверена, что никто не подойдёт близко. Я бы не хотела, чтобы кто-то вломился и украл всё это. Я могла только представить, как это будет происходить. Одно я знаю точно: Трейтон убил бы меня без колебаний. Я не рискую этим.
Ещё один день.
Я работаю несколько часов и пытаюсь позвонить Маверику ещё несколько раз – он не отвечает. Я отправляю несколько сообщений – он не отвечает. У меня такое чувство, что сердце вот-вот выскочит из груди, но я ничего не могу с этим поделать. Мы будем дома завтра, я должна постоянно напоминать себе об этом. Мы вернёмся домой, и я всё объясню, и всё будет хорошо... так ведь? Что, если он меня возненавидит? Что ещё хуже, если весь клуб решит, что я их предала?
Я подвергаю свою жизнь риску?
Мои нервы сменяются страхом.
Проклятье.
Мне нужно на минутку отключить мозг. Мне нужно поесть, иначе я заболею.
Я встаю с кровати и потягиваюсь, затем накидываю пальто и выхожу из автобуса. Охрана стоит прямо за дверью. Высокий смуглый мужчина улыбается мне, когда я спускаюсь по ступенькам. Он первый, кто действительно выглядит так, будто с ним стоит поговорить.
– Привет, – улыбаюсь я. – Я хочу поужинать. Ты не против?
Он кивает.
– Конечно, я отвезу тебя. Куда ты хочешь пойти?
Я пожимаю плечами.
– На самом деле мне без разницы. Я просто хотела выйти и поесть.
Он машет рукой в сторону машины.
– Тогда пошли.
Мы направляемся в сторону города, находя место, где можно легко перекусить. Я выбираю мексиканский ресторан на вынос и заказываю еду, а потом мы сидим и ждём. Я узнаю об охраннике. Его зовут Кинан, и он женат, у него двое детей. Он был в службе безопасности всю свою жизнь, и он любит свою работу. Самое страшное, что он когда-либо видел, это то, что кто-то приставил пистолет к голове женщины, которую он защищал. Он сказал, что каким-то образом ему удалось вытащить её оттуда, не убив при этом. Он сказал мне, что никогда ещё не был так близок к тому, чтобы потерять кого-то на работе.
К тому времени, как нам принесли еду, я чувствую себя намного лучше. Было приятно отвлечься, пусть даже всего на час. Когда мы возвращаемся к автобусу, на улице уже темно, но ещё до того, как мы выходим из машины, я понимаю, что что-то не так. Я не знаю, что это такое, чувство, ощущение, просто что-то. Но я чувствую это нутром. Я протягиваю руку к Кинану и говорю:
– Здесь что-то не так.
Он смотрит на автобус, достаёт пистолет и говорит мне строгим голосом:
– Оставайся в машине.
Я киваю, наблюдая широко раскрытыми глазами, как он вылезает из машины и запирает её, прежде чем направиться к автобусу. Мои глаза бегают по периметру, проверяя, не ждёт ли кто-нибудь, прячется, скрывается, но я никого не вижу. Минут через десять Кинан возвращается к машине и стучит в моё окно. Я опускаю стекло.
– В автобус кто-то вломился. Я не могу тебя здесь держать, это небезопасно.
У меня кровь стынет в жилах.
Что?
Автобус был взломан?
Что?
Мои пальцы дрожат, когда я тянусь к телефону. Я не знаю, кому я собираюсь звонить. Всё, что я знаю, это то, что кто-то, должно быть, ждал, когда я уйду, чтобы заполучить эти наркотики. И если это был не Трей... кто, чёрт возьми, это был? При мысли о том, что Трейтон узнает о случившемся, у меня по коже бегут мурашки. Я не в безопасности.
Сказать ему или нет?
Я открываю машину и вылезаю.
– Тебе не следует выходить из машины, Скарлетт, – говорит Кинан, шагая рядом со мной.
– Я просто осмотрюсь. Я хочу убедиться, что ничего не украдено.
– По-видимому, был взломан только багажный отсек.
Моё сердце застревает в горле, когда я выхожу из автобуса. Отсек широко открыт, и он выглядит повреждённым, как будто потребовалось много усилий, чтобы попасть в него. Сумки исчезли. Теперь в пустом пространстве от них не осталось и следа. Моё сердце бьётся так сильно, что я не могу дышать. У меня кружится голова, и я задаюсь вопросом: «Что, чёрт возьми, я собираюсь делать?»